Код тинейджеров, или Как с нами говорить про... ВСЕ!

для тебя было нормально принимать наркотики, почему мне нельзя это делать?» Она ответила: «Времена изменились, и к тому же я была на­много старше». Я спрашиваю, как она может ругать меня за мои экс­перименты, если сама занималась тем же? Но она права. Времена из­менились. Теперь дети взрослеют гораздо быстрее, и мы оказываемся готовыми к таким вещам гораздо раньше.

Миа, 14 лет, Олбани, Нью-Йорк.

Но я также получал и такие ответы.

Когда мы с мамой говорили о наркотиках, она отважилась и сказала мне, что сама пробовала марихуану раз или два. Мне стало в тыся­чу раз легче разговаривать с ней, поскольку я поняла, что она может представить мои чувства.

Ханна, 13 лет, Джефферсон-Сити, Миссури.

Как видите сами, признание в употреблении вами наркотиков в прошлом может оказаться и хорошей, и плохой идеей. Одни дети, как Ханна, могут оценить вашу честность, другие будут считать, что это подрывает родительский авторитет. Одно знаю точно — я назвал бы мать ханжой, если бы она запрещала мне курить травку, а потом созналась бы, что сама экспериментировала с ней в прошлом.

Некоторые семьи нашли более безопасные пути. Они считают очень важным для взрослых разговаривать с детьми о реальных жизненных проблемах, которые возникали у них из-за наркоти­ков. Но вместо того, чтобы рассказывать о собственном употреб­лении наркотиков, они просили родственника, например дядю, или близкого и верного друга семьи, имеющего собственную историю наркотической зависимости, рассказать об этом. Подростки, с ко­торыми я встречался и которые разговаривали с родственником о наркотиках, находили такие беседы более полезными, чем разгово­ры с родителями. А реальный рассказ об употреблении наркотиков от того, кто не устанавливает дома правил, оказывает большее воз­действие.

27

«Откажитесь от лекций»

Уверен, что в прошлом вы сами прослушали массу лекций от собственных родителей и преподавателей. И вам они наверняка не нравились так же, как сейчас они не нравятся нам. И все же дети мне продолжают громко и четко заявлять, что им по-прежнему чи­тают лекции на тему наркотиков вместо более продуктивной формы общения — беседы.

Интересно, когда дети считают, что им читают лекцию, родите­ли полагают, что ведут беседу?

Мы с мамой разговаривали о наркотиках, или, лучше сказать, мама выступала с докладом о наркотиках. Я не смогла вставить и слово, она просто все это время разговаривала сама с собой.