Говори! Ты это можешь

Всякий раз театр. Обращение к эмоциям, выразительная, иной раз вообще непривычная, пафосная интонация позволяют привлечь внимание 5—6-летнего ребенка к главному, наиболее существенному: «О река! Какой простор! Куда несет она свои воды?» После чего, загибая пальцы на руке, методично перечисляем подробности: лодочки, островок, на берегу рыбак с удочкой.

Достаточное количество раз проделав все это, я подвожу ребенка к самостоятельным выводам: это ночь, а не просто луна в небе; это комната старичка, его жилище, где он удобно расставил мебель, работает, отдыхает, в данный момент кофе пьет.

«В целом или в деталях?» — деловито осведомляется Вера, когда я спрашиваю ее, что она видит на картинке. Слово «детали» отомрет само собой. А еще через некоторое время ребенок поймет, что главное на картинке иной раз вовсе не зима и не лето. Отберет самостоятельно то, что нужно выделить в первую очередь, и обобщит тогда, когда это действительно будет нужно.

Ребенок вообще видит не так, как мы. Мы замечаем одно, он другое. На репродукции с картины, которую я показываю Ване, девочка пасет гусей. Картина в импрессионистическом духе: кажется, что яркие цветовые блики дрожат и мерцают на траве, деревьях, одежде девочки. Фигура девочки в красном сарафане с корзиной и длинным тонким прутиком в руке занимает весь передний план. Гуси тоже вполне отчетливые: серые, крупные, того гляди, загогочут.

«Что нарисовано на картинке, Ваня?» — спрашиваю я.

«Домики», — ни секунды не задумываясь, отвечает Ваня.

Где домики? Какие домики? Я никаких домиков не вижу, и Ваня мне их показывает: за деревьями, абсолютно сливаясь с ними в некие неопределенные, расплывчатые пятна, действительно нарисованы крошечные домики — собственно, не домики даже, а их фрагменты.

Я дала репродукцию профессиональному художнику и попросила его показать, где домики. Он их вообще не заметил.

Безусловно, речь ребенка и сейчас еще аграмматична — у кого в большей, у кого в меньшей степени, в ней встречаются вызывающие нашу улыбку перлы вроде следующих: «Мы поедем с тобой на двух метрох?» (в метро с пересадкой. — Р. А.). «Они воевают (воюют. — Р. А.)друг с другом», насекомое превращается в «босикомое». Услышав мой рассказ о пустыне, в которой растут разве что кусты саксаула с острыми колючками — его поедают верблюды, — Ваня называет пустыню «кустыней», интересуясь при этом, как это верблюды едят колючки без ущерба для своего здоровья.