|
К сожалению, директивные методы воспитания, принятые у нас в семьях, приводят к противоположным результатам: часто ребенок больше никогда не обратится к вам с вопросом, который ему так тяжело дался. Защити нас от Лукавого…Единственное, против чего я бы возражала, так это против страха перед небесными силами. Однажды мне пришлось консультировать семью наших журналистов в Париже. Это замечательное семейство, очень дружное, красивое, я их очень люблю, и мы дружим уже много лет. Тогда их младший сын Вася испытывал трудности адаптации во французской школе, жался по углам, ни с кем не разговаривал. Даже дома, со своей замечательной мамой. Именно это и послужило поводом разыскать меня в Париже, во время одной из моих командировок. Обычная консультация с психологом состоит из трех частей. Во время первой я выслушиваю родителей, во время второй мы беседуем с ребенком, при третьей я делюсь своими открытиями и соображениями с родителями, и мы обсуждаем, как будем двигаться дальше. Родительская версия состояла в том, что ребенок чем‑то серьезно болен и, возможно, нуждается в помощи психиатра. – Он подолгу не может уснуть. Боится оставаться один. Я ложусь с ним, но он вертится, постоянно проверяет, на месте ли я, – говорила мама. – Он у нас поздний, четвертый, может, мы мало им занимаемся? – сомневался папа. Васю я попросила принести карандаши и его любимые рисунки, потому что уже знала от родителей, что он любит рисовать и лепить. – Привет! Тебе удобно сидеть на краешке дивана? Давай, подвигайся ко мне. Я обняла Васю, мы стали с ним единой скульптурой и склонились над рисунками. – Я очень рада тому, что смогла с тобой познакомиться. Я вижу, что ты очень талантливый мальчик. Это здорово – то, что ты рисуешь. Но ты знаешь, я тоже хороший и любопытный человек. Я психолог. Вася кивнул. Видно было, что он испытывает огромный интерес и готов пообщаться. – А ты знаешь, что делает психолог? – Помогает детям? – Молодец! – Мне нужно вам рассказать. – Правда? Я понимаю… – Он меня мучит. – Кто? Молчит. – Это кто‑то в семье? – Нет, – улыбается. Разводит руки как можно шире. – Такой большой? – Угу. – Белый? – Зеленый. – Ты забыл, как его зовут? – Нет. Не могу сказать. – Пообещал? – догадываюсь. – Угу. – А кому? Папе? Брату? – Нет, ему. – То есть зеленому? – Угу. – Понятно. Ситуация у нас сложная. Что будем делать? — 89 —
|