|
Боже, как нужны доски и гвозди! Самая необходимая, единственно важная вещь на свете, кроме нее, ничего не существует — это собственые салазки, обитые железом. Что бы такое разбить, разобрать, разыскать, выпросить — как бы добыть доски? И коньки — если нельзя два, то хотя бы один! Сиротой себя чувствует человек без конька и салазок!.. Вот они, наши белые заботы, белые желания. Жаль мне вас, взрослые,— вы так бедны радостью снега, котором: вчера еще не было! Ветер смел с карнизов, со ставен, с водосточных труб обломки звездочек и швырнул белой пудрой в улицу. Белый холодный туман. Вверх, вниз, в зажмуренные глаза, в занавеску белых ресниц. Улица. Не лес, не поле, а белая улица. Удалой, молодой возглас радости. На крышах домов будут стоять маленькие человечки, сбрасывать лопатами снег на огороженные тротуары. А ты завидуешь, что высоко, что могут упасть, а не падают, что работа легкая, и приятная, и красивая — швырять снег с высоты, что прохожие сторонятся и смотрят вверх. Будь я королем, я приказал бы в первый день зимы вместо тысячи школьных звонков дать с крепости двенадцать пушечных залпов, возвещающих, что занятий не будет. В подвалах и на чердаках каждой школы есть ящики, сломанные парты, доски. Праздник первого санного пути. Останавливаются трамваи, ездить на колесах запрещено. Наши санки, наши колокольчики вступают во владение городом: всеми улицами, пло-щадьми, скверами, садами. Белый праздник школьников — День Первого Снега. Вот как я шел в школу. А теперь школа. Школа, и больше ничего. Я знаю, что это не ее вина, но все равно обидно. Ну разве не обидно? Пять часов сидеть за партой: читать, решать задачи... — Госпожа учительница, снег... — Снег, госпожа учительница!.. Учительница останавливает, сперва мягко, потом все строже. Она раз-дражена, но отрицать не может, она знает, что мы правы. Ведь и в са-мом деле снег! — Госпожа учительница!.. — Тише!.. Потом пойдет: — Кто только рот откроет... — Кто только скажет одно слово... — Я вам в последний раз говорю... Начнутся угрозы. Значит, опять мы виноваты? Значит, виноват не снег, а, как всегда,— мы... Мы спали ночью и даже не знали — можем принести записку от родителей,— он выпал сам, с неба. А если об этом нельзя говорить, если надо притворяться, что мы ничего не видали, ничего не замечаем, если это Нехорошо, некрасиво, что мы знаем и даже радуемся,— ну, тогда ничего не поделаешь. Пусть так. В углу пока стоит только один. Вместе со всеми примолк и я. Несколько беспокойных взглядов в окно — 30 —
|