|
На следующее утро, когда все ушли в школу, я рассказала Джоди, что звонил Рон. – Чего ему надо? – фыркнула она, отталкивая тарелку с овсянкой, которую только что сама просила. Может, она не поняла, что Рон – это тот человек, который прислал ей письмо? – Спрашивал про тебя. Он прислал тебе то чудесное письмо, помнишь? Они приедут к тебе на следующей неделе. – Не хочу. Замолчи. Уйди. – Джоди… – начала было я, но решила не давить на нее. Сделаю, как советовал Рон, и не буду говорить много. На следующий день она не вспоминала ни о Роне, ни о Бетти, ни о письме, а снова погрузилась в себя и все больше молчала. Укладывая ее в постель, я увидела, что она разорвала письмо на кусочки и бросила на пол. Не обратить на это внимания было бы странно, ведь я достаточно хорошо знала Джоди: именно так она выражает свою злобу. Я подобрала обрывки и присела на край кровати. – Я знаю, что это все непросто, солнышко. Всем нам непросто. Расскажи мне, что ты сейчас чувствуешь. О чем думаешь? Я могу тебе помочь? Она вся сморщилась и бросилась мне в объятия. Я крепко обняла ее, прижимая ее голову к груди, а она жалостно плакала. – Что такое, Джоди? Расскажи мне, пожалуйста. Я правда хочу помочь. Она немного подумала и выпалила: – Они сделают то же, что и остальные. Не хочу. Это больно. Ты сказала, что больше этого не будет. – Что ты, милая, нет! Они очень хорошие, очень добрые люди. Они никогда не сделают тебе ничего плохого. Но Джоди не могла мыслить так же, как и я. В ее мире незнакомый взрослый человек – это тот, кто причиняет боль и страдания. Сколько раз такое с ней уже случалось. Сама мысль о чужом взрослом человеке рядом с ней пугала Джоди. Плюнув на совет Рона говорить поменьше, я попыталась все объяснить. – Рон и Бетти – они как я. Они помогают детям, которых обижали, только они умеют это делать лучше меня. Они знают, что нужно сказать. Они помогли сотням детей, и тебе они тоже помогут. Они хотят только поговорить. Я все время буду вместе с тобой. А они расскажут нам о месте, где они живут, и о других детях, которые живут с ними. Она шмыгнула носом: – Они не пойдут в мою комнату? И я не хочу садиться в их машину. – Нет, конечно нет! – Я повернула к себе ее лицо. – Джоди, с тех пор, как ты со мной, ты встречала много-много взрослых, и никто не обижал тебя. Я не позволила бы им прийти, если бы не была уверена, что все будет хорошо. Ты ведь мне всегда верила, да? Она кивнула. – Тогда, пожалуйста, поверь мне и сейчас. — 148 —
|