|
Мы долго тогда говорили с девчонками о том, где проходит граница свободы и вседозволенности, о том, что можно разрешать, а что не имеет смысла запрещать. Конечно, выходило, что у каждой свои ценности, в том числе и в самом прямом смысле. У меня, например, были только простенькие деревянные бусы, которыми Нюське всегда можно было играть. А у Юльки — «золото–брульянты», которые даже Катерине не разрешалось трогать. Вопрос режима почти сразу замяли. Понятно, что с ним удобнее, но убиваться ради предсказуемости событий дня никому не хотелось. Решили, что все зависит от семьи. Там, где сама мама привыкла к распорядку, и дети подстроятся. А такой маме, как я, даже вывешенное на стенке расписание дел, таймер и будильник не помогут. Отдельной темой было отношение к опасностям. Всем нам, действительно, очень страшно позволять детям делать некоторые вещи. Но тогда возникает слишком большой риск того, что без нашего участия они не почувствуют существующих угроз. Выходит, мы боимся вместо них, и чем сильнее наше стремление оградить и уберечь, тем больше их желание попробовать «а что, если…» в наше отсутствие. При этом Наташка говорила, ссылаясь на опыт своих виртуальных знакомых, что дети тоже бывают разные и нельзя вывести одно правило для всех. Кого-то нельзя ограничивать, а кого-то все-таки приходится, потому что сам он совсем не чувствует опасность. Она еще утверждала, что, ограничивая негативный опыт ребенка, мы тем самым мешаем ему осознавать собственные потребности. И даже как-то сделала вывод: если постоянно создавать абсолютно удобную и безопасную среду, ребенок не научится оценивать свое состояние и не станет просить о помощи, если ему будет плохо. Короче, мы снова пришли к вопросу о том, кто же отвечает за здоровье и благополучие ребенка: мама или он сам. И должен ли с течением времени меняться ответ, который напрашивается сам собой, пока ребенок маленький? Я подумала, что и вправду слишком доверяю Нюське, надеюсь, что она не станет ничего делать себе во вред. Точнее, глобально во вред, например, бросаться под машину. По крайней мере, пока мой ребенок не предпринимал ничего подобного, поэтому я решила исходить из презумпции невиновности и не подозревать Нюську в суицидальных наклонностях. Речь идет именно об угрозе жизни. Потрогать горящую свечку или засунуть пуговицу в нос — не в счет. Это все-таки мамина задача, чтобы в пределах досягаемости младенца не было доступных свечек и пуговиц. Хотя я допускаю некоторую степень неблагополучия ребенка в педагогических целях «чтоб потом неповадно было», — тот самый наташкин «дозированный негативный опыт». Ладно, пусть будет. При наличии всех необходимых лекарств под рукой. Первое из которых — валерьянка маме. Желательно, регулярно, в профилактических целях. — 48 —
|