|
Ела Нюся сама. После этого, отмывая ее под душем и засовывая испачканную одежду в стирку, я утешала себя: ребенок развивает координацию глаз–рука. Развивать еще было, куда. Нюся по–прежнему требовала грудь в любое время, без всякой системы. Здесь уж я сама виновата, пошла по пути наименьшего сопротивления. Для меня это был тот случай, когда «проще отдаться, чем объяснить, почему не хочешь». Ползать тоже можно было везде, как и открывать любые доступные ящики — все ценные предметы я заранее переложила на недосягаемую высоту. Нюське же все равно пока не понятно, почему это нельзя брать. А мне лень ходить за ней по пятам и отнимать. Короче, у меня была абсолютная «да–обстановка», и признаю, что в итоге вид у квартиры был соответствующий. Не скажу, будто я считаю, что детей нельзя расстраивать или что им все можно разрешать. Просто я не вижу смысла объяснять маленьким совершенно абстрактные вещи. Пока я пыталась все это хоть как-то сформулировать, Наташка одобрительно кивала. — Погоди, а если Нюся что-то опасное хочет? — пыталась понять Малина. — Ну, пусть попробует. Я ей уже давала свой чай потрогать. Слово «горячо» мы выучили на «отлично». Пусть сама получает опыт, не смогу же я ей свою голову приставить. — А дорога? — Дошли до наболевшего. — Дорога это «Ай!!! Машина!!!» — резко и с интонацией такого ужаса, что все желание идти у Нюси пропадает. — А грязь? — Слушай, ну, поставь себя на ее место! Ей же интересно! А у меня на этот случай всегда с собой влажные салфетки, я ей ручки протираю, вот и все. — Вы что, тоже все разрешаете? И грязь, и горячее, и острое? — Малина огляделась, как будто вместо благополучных мамаш перед ней стояли голодные упыри. — О дозированном отрицательном опыте даже Никитины писали! — сообщила наша библиограф. Я продолжила расстраивать Малину: — Знаешь, похоже, у нас творится полный беспредел. В свое оправдание скажу, что таким образом надеюсь приучить Нюську самостоятельно отвечать за свои поступки. Хочешь чего-то? Уверена? Получи со всеми последствиями. Ну, а если нет желания что-то делать, тоже не вижу смысла заставлять. Например, есть, гулять, спать. В конце концов, кому это надо, ей или мне? Я никуда не спешу. Слава Богу, для продуктов есть холодильник, кровать всегда на месте… — Ну, у меня все слегка не так, — Юлька, наконец, взяла слово, огляделась и, убедившись в абсолютном внимании слушателей, продолжила. Как часто бывало, говорила она о чем-то своем, лишь косвенно касаясь темы нашей беседы. — Свобода — это, конечно, хорошо. Но лично мне удобнее жить по режиму, чтобы заранее знать, когда появится возможность поработать, выйти в магазин или позвать гостей. Ну и потом надо же Катерину забирать из школы, водить на занятия. Плюс–минус пятнадцать минут, конечно, не критичны, но стараюсь Лерку все-таки сильно не расслаблять: еда, сон, купание — все примерно в одно и то же время. Он уже, кстати, вполне привык. А насчет ползать везде… Вот с Катериной проще было. У нее не было старшей сестры с кучей мелких прибамбасов. Я Лерке купила манеж. Теперь его хоть иногда можно нейтрализовать, например, пока Катерина не уберется. Разрешать все тоже не в моем вкусе. Человек должен расти и знать, что в природе есть запреты. А то как он это поймет потом? Всегда было можно и вдруг нельзя? С чего это? Нет, мне проще с самого начала ограничивать ребенка, чем потом с ним скандалить. — 47 —
|