|
Некоторые виды любви настолько очевидно противоречат интересам индивида, что ему не нужно сообщать об этом: он и сам знает, что излишнее потребление пищи, алкоголя или табака вредно. Женщина, привязавшаяся к мужчине из-за того, что он расточительно тратит деньги, развлекая ее, может найти эту привязанность несчастливой, когда выйдет за него замуж и обнаружит, что его расточительность превратилась в финансовую безответственность. Мужчина может влюбляться в очаровательных женщин, в одну за другой, но не в состоянии прочно привязаться ни к одной из них; такая легкомысленная любовь может приносить радость и даже казаться ему хорошей и полезной, потому что он никогда не увлекается слишком серьезно и потому никогда и не страдает. И тем не менее более прочные и постоянные отношения могут быть хороши для него в другом смысле, о котором он не подозревает. Разница в ценностях подобна разнице во вкусах; например, те, кому нравится легкая популярная музыка, каждый месяц нуждаются в новой мелодии, а те, кто ценит Баха, могут наслаждаться своей привязанностью к одной и той же музыке неограниченно долго. Любящий, способный установить прочные [51] моногамные отношения, удовлетворяет свои глубокие потребности значительно успешнее, чем иной удовлетворяющийся последовательностью недолговечных связей. Больше того, в таком случае не бывает пустых промежутков между одной любовью и следующей. Любовь хороша, когда удовлетворяет наши потребности и делает это без вреда и без вмешательства в другие хорошие и здоровые виды любви. Такая любовь позволяет нам чувствовать себя свободными, способными делать выбор, принимать решения. Мы можем на время забыть о такой любви, заняться чем-то другим, а потом вернуться к ней с удовольствием, не омраченным чувством вины. Нам не нужны сложные и тщательно разработанные правила, чтобы узнать такую любовь. По тому, как она обогащает нашу жизнь, не оставляя горького послевкусия, мы понимаем, что она хороша для нас. Любовь, которая для нас плоха, может удовлетворить некоторые потребности, но вступит в противоречие с удовлетворением других, а потребности, которые она удовлетворяет, скорее всего окажутся невротическими. Такая любовь стремится поработить нас, командовать нами, принуждать и овладевать; мы живем, окруженные страхом нарушить установленные для нас правила, как будто живем при фашистском правительстве. Иногда любовь, которая плоха для нас, даже не распознается как любовь. Возьмем в качестве примера девушку, мать которой всегда тревожилась о ней, потому что она в детстве очень плохо ела. Идеал здорового ребенка для матери — пухлый, с ямочками, розовый и постоянно улыбающийся. А девочка страдала коликами, была очень худой, без ямочек, лицо ее не было розовым, и она редко улыбалась. Мать срывала свое разочарование, пытаясь кормить ее силой, а девочка отвечала тем, что отказывалась открывать рот; иногда ее даже рвало. Но в возрасте двенадцатитринадцати лет все изменилось, и девочка начала есть много и помимо своей воли. Теперь ее мать (да и она сама) мечтала о нимфоподобной стройной фигуре, а бедная девочка была полной, неповоротливой и с плохим цветом — 33 —
|