|
Мы привыкли, что нас поощряют за следование установленным правилам и «наказывают» за их нарушение. Поэтому большую часть своей жизни мы заняты поиском безопасных шагов, либо стараясь следовать правилам, либо изобретая способы их обойти без особых для себя потерь. Ведь так? А раз так, то, как вы думаете, где находится наше активное внимание, если мы заняты просчитыванием максимального количества ситуаций, прикидыванием сложностей, предугадыванием вариантов и прочей счетной деятельностью? Откуда тут взяться текущему моменту, если о нем никто не помнит? Где здесь образоваться радости жизни, если ее никто не чувствует? Отсюда напряженное состояние и самопринуждение к постоянному соблюдению каких-то правил, отсюда нескончаемая цепь гласных и негласных наказаний и появление чувства вины. Отсюда же и заниженная самооценка. Мы начинаем иметь глупую привычку осуждать самих себя и ощущать собственную неполноценность. Все это с нарастающей динамикой отнимает жизненную энергию, перекрывает ее поток и мы чувствуем себя опустошенными или брошенными в глубокую темную яму. И что, спрашивается, тогда делать? Учиться жить сейчас, конечно! Потому что любая перемена сегодня создает нам другое, новое завтра. Полезно уделить немного внимания еще одному нашему излюбленному способу не быть в настоящем моменте, которым мы активно пользуемся, подчас неосознанно. Все мы в нынешнее время переживаем взлет психологической науки. И неумелое, неверно понятое ее использование может также приводить к тому, что мы отсутствуем в реальной, настоящей жизни. Как это бывает? А вот как. Мы увлекаемся анализом прошлого, забывая, что это лишь начальный этап психологической работы и что от анализа причин полезно когда-то и к самой жизни переходить (затем и причины анализируются, чтобы на практике этих ошибок не повторять больше). Ан нет. Мы меняем «адрес прописки» нашего «Я» и поселяем его в душном пространстве под безысходным, но громким названием «мои неизлечимые детские травмы». Это оборачивается тем, что любой промах, любую безответственность со своей стороны мы начинаем оправдывать причинами «тяжелого детства». Мы застреваем в этом вторично, мы напрочь не присутствуем в настоящем, потому что своими бесконечными самокопаниями лишаем себя ответственности за возможные перемены прямо сейчас. Мы оправдываем свое бездействие, и в нашей жизни тогда ничего не происходит, кроме топтания на месте. И заметьте, это делает не психология, это делаем с ее «помощью» мы сами. Нам часто выгодно оставаться безответственными, слабыми, до невозможности травмированными, хорошее оправдание, чтобы ничего не менять, подводя под это грамотную научно-теоретическую базу. «Поскольку меня мало любили родители, теперь я веду себя асоциально (а поэтому не заслуживаю никакого наказания, даже если причиняю вред другим)». — 39 —
|