|
Человеческие матери постоянно обращаются к записанной в их мозге информации о младенце, чтобы анализировать действия малыша и понимать его чувства. Иначе говоря, у них развивается сильная эмпатия к своему младенцу, которая помогает правильно реагировать на его потребности. Однако дети, росшие в условиях низкой заботливости (детские дома времен Чаушеску – крайний случай подобных условий), не испытывали такого отношения. Исследования доказали, что окситоцин и чувствительность мозга к нему усиливают способность распознавать выражение лица. Когда люди видят фотографии человеческих глаз, отражающих те или иные эмоции, они чаще распознают их правильно, если до этого получили дозу окситоцина. У людей, которые по тем или иным причинам не очень хорошо понимают чувства собеседника в разговоре об эмоциональных событиях, после приема окситоцина также улучшается способность к сопереживанию. Те, о ком в младенчестве мало заботились и у кого слабая чувствительность к окситоцину, зачастую не способны быстро успокаиваться при стрессе, у них меньше выражена эмпатия к окружающим, и порой им присуща „социальная слепота“, очень похожая на аутизм. Завтракая колбасками и блинами с черникой в кафе „Белая лошадь“, расположенном в деревне Гэпе, в округе Ланкастер, Мария вспоминает, как училась играть на кларнете. Она занималась целый год, но ее усилия так ни к чему и не привели: сейчас она не сумеет сыграть даже гамму „Не расстраивайся, – произносит Брайан. – Пару лет назад один приятель подарил мне на день рождения набор блюзовых гармоник с усилителем и специальным микрофоном, и сейчас, спустя два года, после долгих упорных занятий я могу весьма посредственно сыграть „Греби, моя лодочка““. Джинни смеется, как и Майкл, брат Марии, но Мария даже не улыбается. Вместо этого она говорит: „Вот это да!“ – словно Брайан только что заявил, что научился исполнять скрипичный концерт Чайковского ре-мажор. Иронию формирует контекст: на нее намекает выражение лица, интонации, она возникает на контрасте между фразами „спустя два года“ и „после долгих упорных занятий“, предполагающими грандиозный финал, и незначительным результатом в виде разученной детской песенки из четырех нот. Мария не может распознать иронию, потому что не видит намеков в контексте. Ей сложно оценивать эмоции по выражению лица, поэтому улыбка Брайана может казаться ей гордостью, а не насмешкой над самим собой. Она помнит, что в таких случаях ожидаемая реакция – „Вот это да!“. Мария всё понимает буквально. Когда она была ребенком, кто-то, описывая группу маленьких детей, произнес: „выплакали все глаза“, после чего Джинни долго пришлось объяснять перепуганной Марии, что сильный плач не означает потери зрения. — 82 —
|