|
– Ты любишь свою маму? – спрашивает Брайан. Мария безучастно смотрит на него. – Иногда да, иногда нет, – отвечает за нее Джинни. – Иногда да, иногда нет, – повторяет Мария. Нельзя сказать, что Мария не желает общаться с другими людьми. Она отчаянно этого хочет, хотя и не признается. В двадцать лет у нее был приятель, назовем его Брэд. Но Брэд расстался с Марией. Она очень расстроилась. Она говорит, что понятия не имеет, почему Брэд порвал с ней, не может придумать ни одной причины. Джинни знает, почему это произошло – Брэд ей объяснил. Мария никогда не откликалась на его эмоции. Она никогда не звонила ему, никуда не приглашала, не интересовалась его жизнью. „Она никогда не отдавала“, – говорит Джинни. Интересно, что Брэд тоже был взят приемными родителями из румынского детского дома примерно в то же время, что Мария, и ему свойственны многие ее особенности. Например, ему сложно смотреть людям в глаза. Прекратив отношения с Марией, он больше к ней не возвращался. Он принял решение и не отступал от него. Иногда они встречаются случайно, и Мария жалуется, что он относится к ней „как к пустому месту“. Разговор длится уже несколько часов, и Брайан интересуется у Марии, не хочет ли она о чем-нибудь его спросить. „Всё, что пожелаешь, – добавляет он. – Можешь спросить меня о семье, о работе – о чем угодно, и я обещаю, что отвечу“. Мария не может придумать вопрос. – Тебе что-нибудь обо мне интересно? – Нет. – Ничего не хочешь обо мне знать? – Нет. Извините. Чтобы возникла эмпатия, человек должен уметь понимать эмоции других людей, а также испытывать желание делать это. О чувствах окружающих мы догадываемся по выражению лица, особенно обращаем внимание на глаза, плюс руководствуемся сигналами, содержащимися в речи. Этот навык начинает формироваться с первых дней жизни ребенка, когда его укачивает мать. Она смотрит ему в лицо, прислушивается к издаваемым им звукам. Младенец в свою очередь смотрит на ее лицо. Если такое поведение, управляемое окситоцином и подкрепленное системой поощрения в мозге, не проявляется, то механизм распознавания эмоций либо не работает, либо настолько слаб, что почти бесполезен. (Запуск этого механизма у детей, страдающих аутизмом, – одна из задач, которыми занимается Ларри в своем исследовании.) Если рассматривать желание матери заботиться о потомстве как эмпатию, то самки грызунов с низким уровнем заботливости не испытывают эмпатии к своим детенышам. Но даже самки с высоким уровнем заботливости не так привязаны к своим крысятам, как овцы, обезьяны и люди к своим отпрыскам, так как следуют репродуктивной стратегии в духе крупных сетевых магазинов одежды. Если матери свойственна забота о потомстве, то она уделяет много внимания своим детям, получая о них информацию от разных органов чувств. Грызуны в основном руководствуются обонянием, но воспринимают обонятельные сигналы о помете и гнезде в целом, а не об отдельных детенышах. Это удобно для ученых, в том числе для Чампейн: она может подложить любой матери чужих крысят, и та не заметит подмены. Вместе с тем это значит, что большинство матерей-грызунов не слишком привязаны к своим малышам и тем более им не свойственно привязываться на долгий срок. Мы можем заменить весь помет, и мать не обратит на это внимания. Если вы вовсе уберете крысят из гнезда, у самки начнется течка, и она найдет самца, с которым сможет зачать новых детенышей. Никакой скорби, признаков депрессии и опухших глаз. — 81 —
|