Сексуальные преступления. Чикатило и другие

насильников. Между теми и другими существует неко­торое социальное равновесие, значительно реже встре­чающееся между преступниками и их жертвами в дру­гих видах преступлений.

Можно выделить следующие типы поведения по­терпевших:

1. их поведение носит провоцирующий характер, который обычно выражается в установлении контакта с совершенно незнакомыми или малознакомыми лю­дьми, посещении их жилищ или уединении с ними в других укромных местах, совместном употреблении спиртных напитков, некритическом восприятии откро­венных намеков и поползновений будущих насильни­ков, демонстрации благосклонного отношения к воз­можному сексуальному сближению. Потерпевшие с та­ким поведением составляют 10—15% от общего числа жертв сексуального насилия;
2. их поведение не является провоцирующим, тем не менее создает объективные предпосылки для совер­шения изнасилования. Это чаще всего неосторожные поступки, например появление женщины в темное вре­мя суток в безлюдном месте, где нападение на нее весьма вероятно. Потерпевшие с подобным поведени­ем составляют 35—40%;
3. их поведение может быть оценено как положи­тельное или нейтральное. В таких ситуациях будущие потерпевшие не могли предполагать и складывающая­ся обстановка не свидетельствовала о том, что они могут стать жертвой насилия. К ним в первую очередь относятся дети и пожилые женщины. Они составляют 45—60% среди всех жертв насильников.

Разумеется, это одна из возможных виктимологиче-ских типологий поведения потерпевших, но она вполне может быть принята в качестве рабочей. В ряде случаев бывает очень трудно определить тип поведения жерт­вы, так как восприятие и оценка конкретной ситуации данной женщиной существенно расходится с тем, что думают по этому же поводу следователь, суд или же сам преступник. Отсюда проистекают все трудности в определении удельного веса ее «вины» в совершенном преступлении. Между тем вопрос о женской «вине» далеко не праздный и имеет самое прямое отношение к определению наказания насильнику.

В этой связи следует отметить, что даже во многих научных работах сведения и выводы о потерпевших

167

носят изобличительный характер. Акцент делается на их безнравственности, антиобщественном образе жиз­ни, ненадлежащем поведении, причем не только в об­стоятельствах, непосредственно предшествующих из­насилованию, но и в целом. Вольно или невольно они начинают выступать в роли зловещих соблазнитель­ниц и как-то незаметно «меняются местами» с преступ­никами. Думается, что такое отношение к жертвам изнасилований не случайно и уходит своими корнями в глубь тысячелетних предрассудков и заблуждений о греховности женщин, об их извечной вине в нравст­венном падении мужчины и человечества вообще.