|
ХАРАКТЕРИСТИКА Характеристика должна быть беспристрастная в речи прокурора, сдержанная в речи защитника. В одной из своих повестей Апухтин справедливо замечает, что наши суждения о людях находятся в зависимости от нашего отношения к ним. Любовь к деньгам у человека, к которому мы расположены, мы называем бережливостью, говорит он; если мы равнодушны к этому человеку, мы называем его скупым, если он неприятен нам, — скрягою. Прокурор всегда склонен считать подсудимого худшим, защитник — лучшим, чем он есть на самом деле; к потерпевшему, к его друзьям у них бывает обратное отношение. Эта ошибка бывает тем сильнее, что в большинстве наших поступков, и добрых, и злых, бывает известная доля бессознательных побуждений. И величие в подвиге, и низость в преступлении идут дальше намеренных действий человека, уносят его к облакам или толкают в грязь. Люди обыкновенных способностей как будто не знают этого. Одни видят признаки сугубого злодейства, другие — высокой добродетели в этих внешних влияниях. Судебные ораторы ошибаются, как всякие другие; но слушатели — судьи и присяжные — бывают прозорливее по отношению к прокурорам и защитникам, чем те — к действующим ли- 101 цам судебной драмы. Ораторам следовало бы иметь это в виду, чтобы не терять доверия слушателей. Изучая участников события для их характеристики, оратор должен отрешиться от всяких предвзятых взглядов. До поры до времени его единственная задача — понять человека. Пусть не думает он о возможных выводах из того, что поймет подсудимого так, а не иначе. Конечно, один и тот же человек, преступник или жертва, укрыватель или зачинщик, в большинстве случаев будет представляться неодинаковым, смотря по тому, вглядывается ли в него обвинитель или защитник. Это естественно и неизбежно, но это не должно быть намеренным. Не следует подгонять характеристику к обвинению или к защите; она должна сама родиться из данных дела. Когда характеристика готова и у оратора составилось прочное представление об изучаемых им людях, тогда следует искать дальше: что может произойти при столкновении их между собой в данных условиях. Скажут, можно ошибиться в понимании этих людей. Да, это не возбраняется; но при искренности, внимании и осторожности можно не ошибаться. От нас не требуется химической точности; нам нет нужды вычислять, сколько десятых честности, сколько сотых злобы, сколько тысячных бескорыстия подарила природа тому или другому человеку; достаточно сказать: уступчивый, мстительный, щедрый, алчный, добродушный, жестокий. В характеристике, составленной без предвзятой мысли из таких признаков, ошибки не будет, и оратор может положиться на нее. Искусственная характеристика выдаст его. Спасович — даже Спасович! — говорит про Егора Емельянова: «Аккуратный, спокойный, медлительный, лимфатический; в нем ни пылинки страсти...». Но это на самом деле не так, и чувствуется, что оратору недостает убежденности, что правда на стороне его противника. — 72 —
|