Кундалини. Эволюционная энергия в человеке

Ей, родившейся в деревне в семье богобоязненных кресть­ян-тружеников, было предназначено судьбой стать подругой чело­века значительно старше ее, родившегося в Амритсаре, располо­женном в шести днях езды на поезде (тех времен) от ее родных мест. Беззаконье, царившее тогда в стране, заставило одного из мо­их предков сказать «прощай» своим родным краям с прохладным климатом и отправиться на поиски пристанища на безводные за­сушливые территории далекого Пенджаба. Здесь, сменив одежду и язык, мои прадед и дед жили в добре и мире, как и другие, подоб­ные им, беженцы, изменившие все привычки и уклад жизни, но не религиозные обряды и легко узнаваемые лица кашмирских брами­нов. Мой отец, с его глубокой склонностью к мистике, будучи уже немолодым человеком, решил возвратиться на землю предков, что­бы жениться и обосноваться там. Даже в период своей наиболее ак­тивной мирской жизни он проявлял неизменный интерес к йогам и аскетам, славившимся своими оккультными способностями и, не зная устали, прислуживал им, чтобы узнать секрет их чудесного дара.

Он свято верил в традиционную школу религиозной дисципли­ны и в Йогу, сохранившуюся в Индии с глубокой древности, — Йогу, которая (наряду со многими факторами, помогающими доби­ться успеха) оставляет почетное место для добровольного отказа от мирских богатств и устремлений, отказа, необходимого, чтобы по­мочь уму, сбросившему цепи, удерживающие его на земле, нырнуть в собственные неизмеримые глубины, не потревоженные желанием и страстью. Подобное поведение прославлялось еще в Ведах. Его примером служили сами вдохновенные авторы ведических гимнов и

прославленные провидцы Упанишад, продолжившие традицию древнего индоарийского общества оставлять суетную жизнь в зре­лом возрасте пятидесяти лет и старше и отправляться в леса (ино­гда в сопровождении супруги), чтобы жить в затворничестве, посвя­тив остаток жизни беспрерывной медитации и молитве — прелю­дии великого и мирного исхода.

Подобные примеры всегда вызывали в Индии глубокое восхи­щение бесчисленных мистически настроенных последователей и по­следовательниц, и даже сейчас сотни отцов семейств (весьма благо­получных и преуспевающих с мирской точки зрения), достигнув преклонного возраста и простившись со своими уютными домами и почтительными потомками, отправляются в отдаленные места от­шельничества, чтобы провести остаток дней в умиротворенном ду­ховном поиске вдалеке от суетного и беспокойного мира. Мой отец, горячий поклонник этого идеала древности, после двенадцати лет семейной жизни принял решение провести остаток жизни в отше­льничестве. Это решение было отчасти вызвано трагической смер­тью его первенца в пятилетнем возрасте. Добровольно оставив пра­вительственный пост, приносивший немалый доход, он удалился от мира, чтобы уединиться с книгами, когда ему еще не было пятиде­сяти лет, и вся ответственность за дом и семью легла на плечи его молодой малоопытной жены.