|
необходимости всегда могу обратиться. Такого рода ощущения могут оказать поддержку человеку, когда он, вбирая в себя опыт пробуждения, отпускает старые отождествления, и обращает свой взор в будущее в поисках новой картины мира. ГЛАВА 9. ПОСЛЕ ПРОБУЖДЕНИЯ: ПАСТЫРСКОЕ СЛУЖЕНИЕ НА ЗАПАДЕ. Эта книга -- как гобелен, сотканный из нитей множества учений, отражающий драмы и глубочайшие озарения людей, жизнь которых прошла в медитации и которые имели возможность сверхчувственного опыта. Я стремилась охватить самые важные особенности, почти все, что мне удалось обнаружить за шесть лет исследований. И все же, это лишь фундамент, отдельные разбросанные искорки, ибо тайна Кундалини позволяет перебросить мост между наукой и мистицизмом, древней историей и современным опытом, поставив вопросы о том, что есть человеческое и что есть божественное. Мы используем ограниченные конструктивные возможности левого полушария мозга для объяснения сфер, недоступных его познанию. Я сознаю, что левополушарное измерение моего ума склонно к упрощениям, предлагая простые ответы с тем, чтобы пролить хоть какой-то свет на столь загадочный и неопределенный процесс, как пробуждение Кундалини. Моя правополушарная часть, напротив, предпочла бы воздвигнуть некий величественный монумент, предоставив каждому интуитивно уловить в нем то, что не может быть выражено только лишь словом. Один из вопросов, над которым я часто размышляю во время этого процесса, это вопрос, в чем состоит разница, если она вообще существует, между такими великими святыми, как Рамакришна или Йогананда, и теми, кто идет более скромными духовными путями, как герои этой книги? Не слишком ли самонадеянным было бы смешивать в одну кучу опыт психотерапевтов и санитарок, домашних хозяек и бизнесменов, студентов и врачей с опытом людей, заслуживших признание образца просветленности и покоя? Некоторые мудрецы допускали, что ту необъяснимую тьму и смятение психики, которые имеют место при психических заболеваниях, или "вдохновенную" злую силу людей типа Гитлера можно отнести за счет искаженного и несоразмерного извержения Кундалини. Я не могу согласиться с таким подходом. Хотя хаос пробуждения встревоженного разума определенно может поставить психику в условия чрезмерного давления, я не могу поверить в то, чтобы тот, кто в течение достаточно длительного времени был подвержен этому процессу, не испытал в конце концов нечто вроде экстаза и более глубокого сострадания человечеству. Нет сомнения в том, что Гитлер был просто безумен, а кроме того нес — 314 —
|