|
Чтобы снять базовое политико-экономическое противоречие капиталистической системы, нужны были наднациональные, экстрагосударственные структуры. Но готовых естественных организаций такого типа у буржуазии не было и не могло быть — она ещё только формировалась как класс, была эдаким социальным эмбрионом или, в лучшем случае (в Великобритании) — подростком. Хорошо евреям, которые жили в «порах современного мира», как финикийцы — в порах древнего, и могли в своих интересах использовать родственную, семейную систему. Классический пример — Ротшильды. А что делать неевреям, гоям? Это в конце XIX в. они создали закрытые наднациональные структуры, структуры мирового согласования, управления и влияния на собственно капиталистической основе, причём уже с активным участием международного еврейского капитала. А в XVIII в., в эпоху Старого Порядка, когда вся сила была у государства и аристократии, нужно было пользоваться тем, что есть. Например, масонскими организациями. В XVIII в. (официально — с 1717 п) начинается бурный рост масонских организаций. Конечно же, они возникли раньше, в XVI — начале XVII в., представляя собою эволюционировавшую форму тамплиерских структур, покинувших в XIV в. Францию, но реальную жизнь в них вдохнула именно буржуазная эпоха — её запросы и интересы, самые разнообразные. В том числе не только новые, но и старые, династические — борьба Стюартов и Ганноверской династии за Великобританию в первой половине XVIII в. Реальное переплетение старого и нового затеняет ту роль, которую она играла не только для аристократии, но и для буржуазии и её интеллектуального авангарда, ещё не успевшего превратиться в обслугу. В конце жизни Маркс сказал, что если бы он писал «Капитал» заново, то начал бы не с собственно «Капитала», а с государства. Если писать «Капитал» сегодня, когда капитал, отвешивая прощальный поклон, корчась, уходит в прошлое, начинать работу о капитализме надо с закрытых наднациональных структур управления: именно они придают капсистеме целостный и завершённый характер, а её истории — проектно-конструкторский характер. С.П.: — Поясните, что Вы имеете а виду? А.Ф.: — В середине XVIII в. в Европе произошёл великий эволюционный перелом: история из преимущественно стихийной стала преимущественно проектноконструктируемой. Это не значит, что до середины XVIII в. не было групп и сил, пытавшихся, причём нередко успешно, направлять её ход. Однако в середине XVIII в. появились три фактора, которые внесли качественное изменение в исторический процесс. Это начало формирования массового общества, небывалое усиление финансового капитала и резкое усиление общественной роли информационных потоков. Попробуйте управлять общиной, кастой или полисом — структурами, укоренёнными в традиции и ведущими себя как коллективный социальный индивид. Другое дело — массы, т. е. атомизированно-аггрегированный человеческий материал, массовый индивид, которым легко манипулировать: выход масс на сцену истории предоставил огромные возможности манипуляторам. Это первое. Второе: резко усилившаяся борьба за гегемонию в мировой капиталистической системе между Великобританией и Францией, военные нужды других государств, а также начавшаяся индустриализация колоссальным образом стимулировали развитие в XVIII в. финансового капитала, подготовленное — 161 —
|