Вперед, к победе

Если бы она заботилась о благе большинства, то в 19601970-е годы сделала бы иной выбор. Кроме того, перенос индустриального производства в Восточную Азию, прежде всего в Китай, и превращение его в «мастерскую мира» делает ненужной заботу о массовых технологических прорывах в ядре капсистемы — аналогичным образом рабство и наличие источников рабства на периферии античного мира в определённый момент истории последнего начисто заблокировало развитие техники. Именно Китай и Индия с 2000-х годов создают огромную массу мирового валового продукта (МВП). По подсчётам специалистов, если из МВП 2010 г. вычесть долю Китая и Индии, то это будет аккурат МВП 1980 г.! И ведь эта доля создаётся не только машинным, но в значительной степени ручным трудом, что полностью опровергает лживую концепцию «постиндустриального общества», насквозь пропитанную идеологией сохранения власти и привилегий мировой верхушки.

Подобная структура МВП — прямое следствие и индикатор кризиса, связанного с демонтажем капитализма, который, кстати, идеологи мондиализма, например Ж. Аттали, а также некоторые государственные и политические деятели на Западе не считают нужным скрывать.

Однако для «демонтажников-высотников» капитализма из числа капверхушки есть две новости: одна плохая, а другая очень плохая.

С.П.: — Я так понимаю, что здесь мы возвращаемся непосредственно к проблеме «кризиса-матрёшки»?

А.Ф.: — Да. Дело в том, что феодалам (сеньорам) удалось в своё время, пусть ценой мощнейших социальных потрясений «длинного XVI века» (1453–1648 гг.), демонтировать феодализм (так называемые «буржуазные революции», в которых буржуазия якобы крушит феодалов — один из мифов либеральной исторической науки, по ряду причин подхваченный марксистской наукой) только потому, что это было внутриевропейское, внутризападное дело. В этом кризисе не участвовала периферия, поскольку её не было — феодализм, в отличие от античного рабства и капитализма, не предполагает производственной обязательности периферии, это интенсивно, а не экстенсивно ориентированная система. Поэтому никто извне не помешал сеньорам превратиться в капиталистов, оперирующих на мировом рынке, откуда их стала выбивать буржуазия, прежде всего финансовая, стремившаяся стать главным капиталистом.

А вот господствующие группы позднеантичного общества, позднеримской империи не устояли перед варварской периферией, и она их сокрушила. Показательно, что варварская периферия демографически была выращена Римом в своих социально-экономических интересах: селясь в римском пограничье (около 200 км вглубь Барбарикума), переходя на римскую систему земледелия и седлая торговлю Рима с глубоким (или глубинным) Барбарикумом, варвары за несколько столетий настолько увеличили свою численность, что смогли демографически подавить Рим, а их правящая верхушка («элита») сменить римскую, как это и произошло в конце V–VI вв. н. э. в так называемых варварских королевствах, возникших из плоти и крови Римской империи на костях позднеантичного общества.