|
Это и предлагает сегодня Бородай. «Вместо силового сопротивления чужим, оккупационным структурам происходит их абсорбция „почвой“ – туземное перерождение, приручение, инфильтрация чужих структур „своими“. Преодолеть это этническое сопротивление тем не менее почти невозможно». За этим стоит представление о народе и о России как бесформенном образовании, огромной стае, которая ворочается под влиянием неосознанных импульсов, идущих от темных «архетипов». Представление не системное, а механистическое, давно преодоленное наукой (а еще раньше – русскими философами). И с такой моделью еще как-то можно было бы примириться, как одним из вариантов анализа, если бы столь же бесструктурными представлялись организация и действия «противника». Но ведь этого нет! Бородай признает, что противник хорошо организован, имеет технологию (от телевидения до танков) и тщательно разрабатывает и стратегию, и тактические операции. На чем же основано убеждение, что против «туземного переваривания» он бессилен? Да ни на чем – бессилен, и все тут! Как слабый аргумент упоминается «симбиоз с Ордой» – аналогия абсолютно незаконная и подрывающая основной тезис. Ориентация на этот симбиоз была не «стихийным» ответом, а принципиальным стратегическим выбором, основанном на глубоком исследовании. За это Александр Невский и удостоен такой глубокой любви народа. Не голос архетипов, а анализ реальности показал тогда, что тевтоны (прообраз нынешнего Запада) на симбиоз не пойдут, что в подчиненные этносы они внедряют, как вирус, свою генетическую культурную матрицу, ассимилируют – или уничтожают. Правильность этого вывода показал весь последующий исторический опыт. Если испанцы, воспринявшие за 8 веков арабского «ига» евразийское мироощущение, смогли в колониях сплавиться с индейцами и африканцами в новые нации, то англо-саксы образовывали «этнические тигли» для переплавки или уничтожения народов, а если сил для этого не хватало – устанавливали апартеид. Напротив, «Орда» показала этно – и веротерпимость и способность к симбиозу. И выбор Невского был разумен. Но есть ли сегодня у Бородая основания превлекать пример Орды, умалчивая о тевтонах? С каким типом «захватчика» более схож победитель России в холодной войне? Никаких сомнений на этот счет ни у кого нет – с типом тевтонов. Ни в какой симбиоз с нами вступать не собираются, организуется очистка территории именно от русского этноса. Задания Бородая «усталой России» ничем не обоснованы. Отговаривая оппозицию от мобилизации сил на «ледовое побоище» с новыми тевтонами и от организации «партийно-доктринальных структур», Бородай, уже вопреки нынешней очевидности, обещает отказ режима от использования кровавых способов решения противоречий. Дескать, прирученный туземцами режим тоже воспримет из «коллективного бессознательного» архетип «своего». Но откуда следует, что «своими» будут именно традиционные, «старые» русские? А почему не «многомиллионный слой» иноверцев? Не «новые русские»? У них что, нет архетипа «своего»? Есть, и даже обостренный. Исследования показывают, что в России идет бурный этногенез, субкультуры быстро превращаются в субэтносы, а далее в уже оформленные этносы с иными культурными кодами, с большой пассионарностью и даже агрессивностью. На основании чего можно рассчитывать, что режим «новых русских» станет вдруг, как Бармалей, добрым? Бородай приводит просто странный довод: «Просто слукавят мужики, не пойдут друг на друга… Нет и пока не предвидится таких недевальвированных ценностей, ради которых стоило бы друг друга резать бесплатно». — 95 —
|