|
Определения категорий «достойных» и «недостойных» часто бывают неоднозначными и изменчивыми. Так, Саддам Хуссейн был другом и союзником США/Великобритании (и других цивилизованных государств) и исправно принимал от них немалую военную и прочую помощь до тех пор, пока он только травил курдов газом, пытал диссидентов и совершал иные тяжелейшие за всю свою карьеру преступления. Но стоило ему не подчиниться приказам, изданным в августе 1990-го, как он в мгновение ока превратился в нового Аттилу, и впоследствии вернул себе статус фаворита уже после войны в Персидском заливе в марте 1991 года, когда США негласно уполномочили его на кровавое подавление шиитов, поднимающихся на юге, и курдов — на севере (как продуманно подавали это комментаторы, вашингтонская поддержка здесь была оправдана целью сохранения «стабильности»), А затем Саддам опять стал сущим дьяволом, едва в политике утвердился новый курс — на деструкцию иракского общества при одновременном укреплении его диктатора. Такие курбеты, обычные в политике, требуют немалой изворотливости от тех, кто привержен оруэлловской максиме35. Если вернуться к Косову, то, по рассказам беженцев, сразу после начала бомбардировок террор окончательно воцарился и в столичном городе Приштина, в котором он до тех пор был «щадящим»; они предоставляли красноречивые свидетельства о снесенных с лица земли деревнях, диких зверствах и стремительном росте числа беженцев, что говорило о вероятной попытке полностью выжить албанское население. Такие же сообщения, в целом заслуживающие доверия, занимали центральное место в средствах массовой информации, изобилуя обширными и часто ужасающими подробностями, и это в порядке вещей, когда дело касается достойных внимания жертв, атакуемых их официальным врагом. Роберт Хейден, директор Центра российских и восточноевропейских исследований Питтсбургского университета, представил следующий список последствий «обширной атаки с воздуха»: «потери среди сербских гражданских лиц за первые три недели войны превосходят все потери обеих сторон, понесенные в Косове за те три месяца, которые привели к данной войне, хотя эти три месяца рассматривались как гуманитарная катастрофа»36. Потери среди сербского гражданского населения в контексте шовинистической истерии, подстегиваемой в целях войны против сербов, по общему признанию, еще не так велики. Но вот потери среди албанцев в первые три недели, в то время оцененные в сотни человек, хотя, вероятно, более многочисленные, безусловно, значительно превзошли показатели трех предыдущих месяцев, а возможно, и предыдущих лет. — 17 —
|