Запрещенный реализм Путина…Надо сказать, что до сих пор ни одного внятного слова по поводу постмодернистских, постпозитивистских теорий наши международники ни в МГИМО, ни где-то еще произнести просто не способны. Это превышает их интеллектуальные возможности. Заседая на занятиях, посвященных постпозитивизму в международных отношениях, они рассказывают об опере Сорокина, о постмодернистском искусстве, о Гельмане, о «Пусси Райот», о черт-те чем, только не о постпозитивизме. Потому что это по каким-то причинам остается за пределом их интеллектуального аппарата. В отношении постмодернизма в России существует большой спектр точек зрения, и все они неверны. • Одни говорят, что это прекрасное явление, и в нем ничего не понимают. • Другие говорят, что это ужасное явление. • Третьи говорят, что оно и так само собой разумеющееся. • Четвертые — что его вообще не существует. Все четыре точки зрения абсолютно неверны, потому что основываются просто на неспособности к определенным когнитивным стратегиям. Нет достаточных знаний западноевропейского интеллектуального процесса ХХ века в силу того, что мы были от него отгорожены советским временем. И давайте мы простим наших коллег-международников в их неспособности создать внятную российскую версию постпозитивистских отношений, отсутствие у нас феминистского направления, отсутствие внятных конструктивистов, которые излагали бы Вента. И, как бы сказать корректно, этого нет и не может быть в силу того, что постпозитивизм требует очень фундаментального опыта позитивизма. Постмодернизм требует проживания модерна. Такого полноценного, полновесного модерна. Прохождения различных когнитивных и гносеологических баталий в рамках философских парадигм, изучение самых разных гуманитарных дисциплин в двадцатом веке, прохождения вместе с Западом этого пути — ХХ века (а это очень серьезный путь). И вот на выходе из этого процесса, такого роскошного, полного и саморефлексирующего модерна появился постмодернизм. Это следующая стадия рефлексии. Но если первая стадия, предшествующая, не пройдена, то о какой следующей стадии мы можем говорить? Поэтому было бы совершенно нормально, если бы в процессе модернизации после постсоветского периода мы не знали бы ничего о постпозитивистской теории международных отношений. И у нас они не изучались, и никто в них ничего бы не понимал. Кстати, интересная вещь. Мы говорим о нашей стране. А у меня была очень любопытная встреча с переводчиком моих текстов о теории многополярного мира, моей книги, на французский язык. Буквально пару недель назад, во Франции. Вдруг мне этот переводчик, специалист в международных отношениях, говорит: «Вы знаете, вы, русские, так прекрасно знаете постпозитивизм. А у нас во Франции, в отличие от вас, все ограничивается только реализмом, либерализмом и неомарксизмом. Мы совсем не знаем этих идей. Они у вас так хорошо изложены, это замечательно. Мы ругаем вас, а вы все, русские, такие молодцы. Как вам везет, что у вас так хорошо развиты международные отношения, а у нас, бедных французов, постпозитивизму должного внимания не уделяется». — 69 —
|