|
Такое гражданское общество, выработавшее цельный и всеобщий проект, сложилось в России в начале ХХ века на базе крестьянской общины, а затем и трудовых коллективов рабочих. Как ни старались разрушить его царская власть, кадеты с меньшевиками, белые «дети Февраля», оно продержало Россию вплоть до 60‑х годов. Урбанизация и резкая перестройка структуры общения (от живого диалога — к монологу телевидения) разорвали прежнюю матрицу. Новые власти уже специально ликвидируют ее остатки — даже очередей как особого форума не допускают. Мы на пепелище, которое почти уже и не дымится. Даже в науке, которая всегда задавала эталонный механизм формирования сообществ, иссякли силы консолидации, сломаны инструменты распознавания «свой‑чужой», ослабли кооперативные эффекты сложения сил. За немыслимые ранее нарушения профессиональных норм не накладывается никаких санкций, а это и значит, что сообществ уже нет. На одной конференции могут подряд выступать два докладчика с взаимоисключающими утверждениями — и это не порождает не только дискуссии, но даже вопросов. Ибо нет уже ни норм, ни парадигм. Все дозволено! То же самое и в сфере политики. Как страдала наши интеллигенция оттого, что в СССР ей не позволяли многопартийные игры. Казалось, вот только разрешат — и, как черти из табакерки, выпрыгнут искрящиеся идеями, устремленные в будущее партии. Что же мы видим? Маразм, потеющего Немцова. Одна КПРФ и осталась, собрав в себя наследников ВКП(б). Если бы КГБ, а потом мэрия и администрация президента вовремя не подсобили, вообще больше ни одной даже псевдопартии не смогли бы слепить. Это о многом говорит. В такой ситуации Россию спасало государство — оно брало на себя и ношу целеполагания, и задавало стандарты чести, и сгоняло людей в отряды, гильдии, профессии — даже революционеров воспитывало, но структурировало и мобилизовало общество. Сейчас глава государства, как он сам сказал, — всего лишь нанятый на 4 года менеджер, а не подвижник. Бремя власти — это уже не крест. Это даже и не бремя, ибо власть исторических выборов не делает — для этого есть реальные теневые хозяева. От власти исходит дух антигосударственности. Положение наше усугубляется тем, что и Запад, на который мы всегда опирались в своих поисках, нынче болен. Исчерпан импульс Просвещения, и гражданское общество сгнило изнутри, а крах мироустройства показал, что от него осталась лишь иссохшая шкурка. Сейчас и она отброшена. И на Западе уже нет ни различимых партий, ни тех гражданских ассоциаций, где вырабатывались рациональные и связно обоснованные позиции по главным вопросам бытия. Теперь телевидение задает людям рейтинги президентов и степень поддержки бомбардировок Сербии или Ирака. Администрация может свободно учреждать и Министерство правды, и Министерство общественной безопасности — никто не вспомнит ни Маккарти, ни Оруэлла. Нет уже ни исторической, ни художественной памяти. — 195 —
|