|
Американский комендант Берлина Хаули в июне 1948 г. выразил надежду на то, что «русские не окончательно захлопнули дверь пред германским единением и союзным соглашением» . Дело-то было в том, что западные союзники с грохотом закрыли дверь перед прежде обусловленным четырехсторонним сотрудничеством по Германии. Советской стороне оставался единственный доступный ей метод воздействия на Запад — усложне- 1 FRUS, 1948, II, р. 1194-1197. 2 Howly to Bowles, June 23, 1948, Bowles Papers. 494 ние доступа к Западному Берлину. Те, кто не верил в компромисс, увидели в этом знак неотвратимого столкновения. Клей сказал, что, «если русские пойдут на боевые действия — то не из-за валюты в Берлине, а потому что момент кажется им подходящим». Неправда. Россия агонизировала именно из-за восстановления германского колосса, от которого Россия пострадала больше всех в мире. Это более всего очевидно из встреч посла Смита со Сталиным в конце июля 1948 г. Тот сказал, что не сомневается в главном смысле происходящего: западные союзники готовятся восстановить Германию. В мире будут две Германии. Берлин же в свое время был столицей единой Германии, от которой западные союзники отходят. Союзники потеряли юридическое право на Берлин — он будет германской столицей, когда страна воссоединится. Союзники стимулировали созыв западногерманской Конституционной ассамблеи. Сталин сказал американскому послу, что советскую сторону ставят перед fait accompli. Смит ответил, что воспринимает западные действия как оборонительные, а советские как наступательные. Сейчас нам достаточно ясно, что такого явления, как спланированные наступательные действия светской стороны, не существовало. СССР откровенно боялся восстановления военного врага, только что продемонстрировавшего невероятную жестокость по отношению к России. Сталин повторил свою претензию американскому послу Смиту: «Единственной реальной проблемой, которая мучает мое сознание, является создание в западных зонах германского правительства... Это единственная проблема». Сталин добавил, что не желает ставить в неловкое положение западные правительства, но сами западные правительства с охотой загоняют советскую сторону в угол, создавая правительство Западной Германии. Смит сказал, что «никогда не смотрел на проблему под таким углом». Финальная ремарка Сталина заключалась в надежде на то, что страны-победительницы «вернутся к четырехстороннему соглашению»1. Смит пишет в Вашингтон, что «никогда не видел Молотова более сердечным... Русские просто сочатся сладкой рассудительностью... Нам нужна хорошая дубина для доведения до финала дела создания западногерманского правительства». Кто мечтал о «дубине»? — 376 —
|