|
А. Верт, представлявший многие годы в Москве «Санди таймс», вспоминает, что известие о Хиросиме «оказало депрессивное воздействие на всех. Оно было воспринято как Новый Фактор в мировой политике, представляющий собой угрозу России. Некоторые русские пессимисты, с которыми я говорил в этот день, удрученно замечали, что отчаянно трудно добытая победа над Германией теперь потеряла свой смысл»3. 20 августа 1945 г. Государственный комитет обороны создал специальный орган для координации всех работ над советским урановым про- 1 Holloway D. Stalin and the Bomb. New York, 1994, p. 110— 111. 2 Groves L. Now It Can Be Told. New York, 1962, p. 230-231. 3 Werth A. Russia at War, 1941—1945. London,1964, p. 925. 319 ектом. К сентябрю параллельно с Курчатовым германские специалисты начали работы в Сухуми. Такие деятели промышленности, как Ванников, Завенягин, Первухин, «в 30-е годы реализовывали политику «догнать и перегнать» Запад. Теперь перед ними стояла та же задача, но в еще более трудной форме»1. Крупные центры русской цивилизации, такие, как Сталинград, Харьков, Ленинград, были разрушены или обезлюдели. Война унесла 30 млн. жизней. И все же была официально поставлена задача «достичь уровня современной мировой технологии во всех отраслях индустрии и национальной экономики, создать условия для продвижения вперед советской науки и техники... У нас будет атомная энергия и многое другое»2. Это были не пустые слова. В глубине России велись интенсивные исследования и работы по их реализации. Позднее Запад признает высокие достоинства русской науки и промышленности. «Создание атомной промышленности было замечательным достижением, особенно если учесть, что речь идет о стране, экономика которой была истощена войной. Это означало, что Советский Союз имел достаточно ученых и инженеров, чтобы создать целую новую отрасль индустрии. При этом данный проект не был единственным; ракеты и радары также требовали очень квалифицированных специалистов»3. Но это мнение западных специалистов прозвучало значительно позже. Во второй половине 40-х годов на Западе в отношении советских возможностей царил демонстративный скепсис. Разумеется, у союза советского государства с Западом в 1941—1945 гг. были внутренние предпосылки к последующему распаду. Во-первых, Россия не могла забыть, что в первые страшные три года своей борьбы она сражалась против Германии практически в одиночестве, в условиях, когда Запад предпочитал не создавать второй фронт. Цветистая риторика Черчилля и Рузвельта в данном случае не помогала. Во-вторых, Москва знала о создаваемом Западом совместно ядерном оружии, и не могла не сделать вывода из союзнического молчания Вашингтона, Лондона и Оттавы. Фактор недоверия был этим Укреплен. В-третьих, Россия ощущала на себе действие двойно- — 240 —
|