|
Но ведь сегодня наши евреи‑неолибералы тоже доходят до глумления над своими жертвами. Вот, автор закона о приватизации, гуманитарий, бывший министр экономики Е.Г.Ясин в самый тяжелый момент реформы шутит: «Я как‑то говорил с одним исключительно умным человеком, очень известным западным ученым — Биллом Нордхаузом, так он предложил: „Вы на время, когда у вас весь этот кошмар будет, „повесьте“ над страной спутники и пускайте в эфир „Плейбой ченел“. Может, это отвлечет? Ну а если всерьез, то надо сломать нечто социалистическое в поведении людей“. Сломать — с кровью и страданиями, и еще поиздеваться, показывая замерзающим и голодным старикам голых баб с американского порнотелевидения. Это — не глумление? С Нордхаузом все ясно — с какой стати он должен бы жалеть наших стариков. Но ведь Ясин — представитель еврейской интеллигенции, которая пока еще декларирует свою принадлежность к России. Сегодня евреи‑гуманитарии зачем‑то опять вышли на первый план как сокрушители важной части культуры — моральных устоев. Не буду брать скандальные случаи, явные провокации (о них позже). Возьмем спокойные, «позитивные» продукты новой культуры. Хотя бы ту же книгу А.Ваксберга «Лиля Брик». В ней описана история, которая вызывает омерзение, от которой содрогаешься — если воспринимаешь ее в рамках привычной морали. Я всегда избегал всяких сведений о Маяковском и Лиле Брик, не хотел знать. И прочел книгу «на новенького». Пусть не обижается А.Ваксберг, но вот как он представил дело: вокруг поэта возникло подобие еврейской корпорации. Пользуясь безумной влюбленностью Маяковского в Лилю Брик, эта корпорация буквально пожирала поэта, другого слова не подберешь. В книге есть страшная фотография: в августе 1930 г., узнав о том, что Совнарком постановил передать Лиле Брик половину наследства покончившего с собой Маяковского (авторские права), эта корпорация на радости перепилась и запечатлела свои счастливые лица. А.Ваксберг пишет: «Постановление правительства о введении Лили в права наследства отмечали в том же Пушкине, на даче, где каждое дерево и каждый куст еще помнили зычный голос Владимира Маяковского. Арагоны уехали, все остались в своей компании и могли предаться ничем не стесненному веселью». А.Ваксберг изобразил Л.Брик патологической в сексуальном отношении женщиной. Зачем? Ведь факты жизни можно подать по‑разному. Такие описания «специалист‑гуманитарий» не может, как бы ни притворялся, дать без этической оценки. Он ее и дает — почти прямо заявляя своей книгой, что все привычные устои культуры в области морали отменяются. Эпизоды, от которых простого человека трясет, сопровождаются у А.Ваксберга репликами, выражающими восхищение: «В ее огромных темных глазах неувядающей красоты — печаль и усталость». Между содержанием эпизодов и фразеологией какое‑то дикое несоответствие. — 48 —
|