|
Сильно разозлился, приказал местную полицию на ноги поставить, отыскать немедленно... Осерчавшего шефа я успокоил, но он все равно продолжал дуться - обиделся, что не взяли его с собой. Но один раз мое сердце дрогнуло от жалости. В ночь подведения итогов президентских выборов-96 больной Борис Николаевич лежал в кровати, а рядом, в соседней комнате, сидел адъютант Толя Кузнецов. Наина Иосифовна и Таня уехали в "Логоваз", а Толя смотрел телевизор, записывал предварительные результаты и относил их в спальню. Отклонения в нервно-психическом состоянии у Бориса Николаевича я заметил весной 93-го. Он сильно переживал противостояние с Хасбулатовым и Руцким, впал в депрессию, даже начал заговариваться... Я его вовремя остановил от крайнего шага. Хотя склонность разрешать все проблемы раз и навсегда самым неподходящим способом была у Ельцина и раньше. То он в бане запрется, то в речке окажется... Первый серьезный звонок, связанный со здоровьем президента, прозвучал в Китае. С нами во все командировки уже и так постоянно ездили врачи, но на этот раз я включил в бригаду невропатолога. ...Ночью, часа в четыре, меня разбудили: - Вставайте, президент зовет... Захожу в спальню. Наина Иосифовна плачет, доктора пыхтят, колют, массируют. Я к нему подсел с левой стороны на кровать, взял за руку. - Видишь, я совсем не чувствую ноги и руки, все - это конец, - сказал Борис Николаевич и заплакал. - Борис Николаевич, подождите, все пройдет. Врачи у нас славные, поправят. Потом стал ему рассказывать про Рузвельта: - Не только на вас свалилась такая беда. Вспомните Рузвельта. Он в коляске ездил и нормально руководил страной. В волейбол, конечно, играть уже не сможете, но ваша голова важнее. Главное, не отчаиваться и выжить. Ельцин меня очень внимательно слушал. Если ему тяжело, он — 162 —
|