|
На эти слова должно было ответить сразу, поэтому Алиханов не стал даже переводить. Но теперь никто не заметил этого. – Делегаты и переговоры – это не наше дело, – сказал он, – пусть этим занимаются власти. Наше дело – торговля. На ашхабадском базаре много купцов из Мерва. Почему же из Ашхабада нельзя прийти в Мерв? В Мерве торгуют бухарцы. В Мерве торгуют персы, хивинцы и люди из Афганистана. Почему не русские? Если вы запретите нам, мы уйдем, и больше вы никогда не увидите наших лиц. Но подумайте. А если генерал запретит вашим купцам появляться на ашхабадском базаре? Кто потеряет от этого – русские или Мерв? Молчание было ответом на эти слова. Видя, что никто не решается взять слово, заговорил главный хан: – Почтеннейшие, гость задал вопрос. Что ответим мы гостю? – Он обвел всех взглядом, но ни из его слов, ни из взгляда нельзя было понять, что думает об этом сам хан, и поэтому все молчали. Но в молчании этом происходила борьба. Если бы все это было где-то еще не на Востоке, эта борьба мнений совершалась бы в потоке слов. Алиханов молчал и готов был молчать хоть до следующей субботы. Купец уже не оглядывался по сторонам, а только поглаживал бороду, едва касаясь. – Как зовут тебя? – Неожиданно главный хан обратился к Алиханову. – Максуд я, из Казани, – отвечал Алиханов. – Кто ты, Максуд? – Приказчик моего купца, господина, что сидит рядом с вами. – Скажи своему хозяину, Максуд, что только один помысел лежит на наших сердцах – ваша безопасность. Мы ничего не имеем против вас, оставайтесь здесь хоть до конца своих дней! – Да упасет нас аллах от этого! – не удержался Алиханов. – С нас хватит двух-трех базарных дней. На этом и порешили. Рано утром, едва рассвело, не замеченный никем, даже своими спутниками, Алиханов в туркменском наряде отправился к Мургабу поить коней. Или как бы поить коней. Потому что цель его заключалась в ином. Пока город спал, он внимательно осмотрел крепость. Лет десять назад, когда русские взяли Хиву[20], английские агенты стали распускать слухи, будто русские полки разворачиваются на Мерв. 25 тысяч человек работали в крепости день и ночь, сооружая отвесные стены, копая глубокие рвы. Шли недели, но русских все не было. «Идут! Идут!» – твердили люди, которым велено было говорить так. Работы продолжались, пока хан не догадался сам послать лазутчиков в сторону русского лагеря. Полки действительно давно выступили в поход. Только двигались они вовсе не в сторону Мерва, а обратно, на прежние свои квартиры. — 218 —
|