|
Теперь Виткевич шел по твердой земле и шатался, оттого что привык в пустыне брести по зыбучему песку. С каждым шагом он все ближе и ближе подходил к крепостным стенам, обнесенным вокруг молчаливого города. Плоские крыши домов, высокие башни минаретов, мертвый свет луны, отраженный в голубых изразцах крепостных ворот, – все это было сказочно и невероятно. Иван закрыл глаза, осторожно потер их пальцами, а потом быстро открыл: города не было. В глазах стояла звенящая черная пустота, которая с каждой секундой все разрасталась, расходилась солнечными радугами. Вдруг радуги исчезли. Город стоял молчаливый, настороженный. Виткевич подошел к воротам. Три стражника смотрели на него, лениво опершись о пики. – Это что за город? – спросил Виткевич. Один из стражников оглядел Ивана с ног до головы и ответил вопросом: – Ты мусульманин? – Да. – Врешь, друг. Если ты мусульманин, так сначала пожелай здоровья мне и моим друзьям. – Прости, – ответил Иван, – я устал… – Устают только стены: они стоят веками. Ты мог лишь утомиться… Иван говорил по-киргизски. Он неплохо выучился этому языку в Оренбурге. Стражник подыскивал слова и, прежде чем произнести всю фразу, поджимал губы и смотрел на небо. Когда он забывал нужное слово – морщился и вертел головой. – О Кабир, – крикнул он, – пришел твой собрат, выйди, поговори с ним по-киргизски, а то у меня заболел язык от слишком резких поворотов! Из будки, обшитой ивовыми тонкими прутьями и от этого казавшейся большой баклагой из-под вина, вышел высокий парень в белых штанах и черной шерстяной накидке. Штаны были широкие, но застиранные и подштопанные на коленях. Парень вопросительно посмотрел на Ивана. Тот повторил свой вопрос. – Это Бохара, – ответил парень по-киргизски. Он оказал это просто, обычным голосом. А Иван услышал музыку. Она все росла и ширилась, она гремела в нем, потом стихала, чтобы загреметь с новой силой. Радость ребенка, сделавшего первый шаг, юноши, познавшего любовь, воина, победившего в схватке: все это является радостью свершения. Сейчас Иван испытал ее. – А ты откуда? – спросил парень. Иван махнул рукой на пески: – От Сарчермака. – Врешь, – усмехнулся тот стражник, который говорил с Иваном первым, – оттуда никто не приходит. Оттуда приносят. – Я оттуда, – упрямо повторил Виткевич. Стражники снова посмеялись. Потом парень внимательно оглядел Ивана и протянул ему лепешку, которая висела у него за кушаком, словно платок. У Виткевича задрожали руки. Парень сходил в будку и принес пиалу с водой. Иван положил в рот кусок лепешки, но не смог разжевать ее, потому что шатались зубы. — 158 —
|