|
Кому, как не местным, было знать о поведении жителей Приютного в период оккупации. И действительно нам удалось узнать от них многое из того, что творилось в Приютном и в районе нашего действия. Многое из этих рассказов заинтересовало и органы госбезопасности и контрразведку 28-й армии. Тем временем Совинформбюро сообщило, что в середине января 1943 года 51-я и 2-я гвардейская армия выбили остатки танковой армии Германа Гота с позиций на реке Сал и отбросили ее на реку Маныч, северо-восточнее Ростова-на-Дону. Так прошла неделя. Выходных дней тогда не существовало. В один из дней связной улускома партии передал мне вызов «Бати». Я привык к тому, что командир или комиссар вызывали к себе то одного, то другого бойца нашего отряда по различным вопросам и не придал этому значения. Когда я без стука ввалился в его кабинет, оторопел. Кабинет был полон людей. Оказывается, там шло заседание бюро улускома партии. «Батя», увидев меня, сказал: «Вот он. Садись, сын, и отчитайся о работе улускома комсомола». Сесть я не посмел, сходу отрапортовал о том, что сделано за неделю. Мол, создан актив будущей комсомольской организации улуса, но организация создана только в Приютном — центре улуса, еще предстоит большая работа в селах И хотунах, а для этого пока нет материальных возможностей, подходящих людей и транспорта. Кроме того, в степи бродят банды дезертиров и не успевших удрать легионеров. Посылать туда людей просто опасно. Когда окончил отчет, «Батя» заявил, что я правильно понял свою задачу и задал неожиданный вопрос: «Кому ты можешь передать дела секретаря комитета комсомола? Кто из твоего актива сможет продолжить начатое?». Я молчал, ничего не понимая. Как будто бы меня похвалили и вдруг снимают. Я стоял, словно провинившийся пацан, и молчал. Тут наш комиссар Дорджи Горяев, член бюро и председатель исполкома улуса, встал из-за стола, подошел, положил руку на плечо и сказал: «Не робей, сержант. Все хорошо, ты молодец. Просто бюро улускома партии решило рекомендовать тебя на другую работу, помощником прокурора улуса». Эта весть огорошила меня и напугала, я пролепетал, что ничего в таком деле не смыслю. Увидев мою растерянность, «Батя» сказал: «Не робей, сын, мы тебя хорошо проверили в трудных условиях и уверены, что ты с этим заданием справишься успешно. Трудно только начать». И добавил: «Это твое новое боевое задание». Слова подействовали, я успокоился. «А вот твой новый начальник — прокурор улуса Артамонов Василий Никанорович». Прокурор привстал, протянул мне руку и спросил, знаю ли я, где находится прокуратура? Разумеется, я не знал и вообще боялся этого учреждения. Он назвал мне адрес и добавил: «Это там, где при оккупации располагалось гестапо. Завтра к 9 часам утра ты должен быть на работе». — 79 —
|