|
Главный упор в работе с разведчиками ставился на индивидуальную работу, на психологическую совместимость. Беседы, проводимые после каждого поиска, во время которого каждый виден был как на ладони и о каждом можно было сказать, чего он стоил. Второй особенностью работы был обмен опытом». И это давало свои плоды. Когда обстоятельства складывались неудачно, мои товарищи предпочитали смерть позорному плену. Так, в конце сентября 1943 года при попытке перейти передний край противника группа под командованием младшего лейтенанта Хрящева попала в засаду. Оторваться удалось не всем. На нейтральной полосе остался тяжелораненый Иван Тарасов, из Иркутска. Утром к нему пытались подобраться немцы. С потерей крови он слабел, силы покидали его. Но у него хватило силы воли, и он в критический момент последним усилием вырвал чеку и приложил к груди гранату… Разведчик был воспитан в духе беззаветной преданности Родине и, не будем кривить душой, товарищу Сталину. Все это и позволяло выполнять приказ, выполнять любой ценой, даже ценой самой жизни. Не всегда нам, разведчикам, сопутствовали удачи. Наоборот, они были редки. Чаще неудачи преследовали одна задругой. Не раз, возвращаясь после неудавшейся операции, мы приносили и хоронили тела своих павших товарищей, чтобы завтра и послезавтра снова и снова идти на задание. И так до тех пор, пока не возьмем «языка». После этого дадут двух-трехдневный отдых, да и то не всегда, а потом командование будет настаивать на захвате «контрольного» пленного. А пока придет это завтра, сегодня же надо мертвой хваткой сжать сердце, мобилизовать все свое самообладание и снова идти в поиск. Подчас, чтобы притащить полудохлого фрица, мы теряли по десять, пятнадцать и даже двадцать боевых друзей. Сколько их не вернулось с нейтральной полосы! Через несколько дней их место занимали другие, которые уходили на задание и в зимнюю стужу, в дождь и зной, днем и ночью. Разведка в корне меняла нашу психологию, вскрывала и развивала чувство локтя, чувство коллективизма, о котором в мирной жизни знали только понаслышке. …Второй день мы метр за метром изучали знакомую до деталей вражескую оборону. И на этот раз мы снова кропотливо выбирали объект для ночного поиска. Активное участие в этом деле принимал Дышинский. Командир не торопился. Мгновенной реакции Дышинский отдавал предпочтение только при особых, не терпящих промедления, обстоятельствах. В районе рудника Красногвардейский, где нам предстояло теперь действовать, оборона противника в инженерном отношении была представлена развитой сетью траншей и ходов сообщений полного профиля. Всю ее противник начинил автоматическим оружием. Каменные строения приспособил под огневые точки. Перед траншеями находились проволочные заграждения и сплошные минные поля. Ровная, как стол, впереди лежащая местность затрудняла подход к обороне. Нейтральная полоса была ими хорошо пристреляна, почти беспрерывно освещалась ракетами. Вот и попробуй в этой ситуации подобраться к ним незамеченными. В общем, все было продумано и сделано со свойственными немцам скрупулезностью и педантизмом. Теперь разведчики еще и еще раз цепким взглядом ощупывали каждый бугорок, выискивая вмятинки в рельефе местности, огневые точки противника, чтобы при подготовке и проведении поиска из выявленной информации извлечь рациональное зерно. — 60 —
|