|
Обсуждение операции началось. Коренастый, с коротко постриженной шевелюрой и белесыми бровями, Неверов сидел молча, слегка подавшись вперед, и из-под насупленных бровей внимательно наблюдал за выступавшими. Он мне понравился. В его поведении не было ни суеты, ни бравады. От всей плотной, крепко сбитой фигуры уральца веяло силой и спокойствием. С ним было как-то уютно и даже спокойно. А вот о Шапореве, смуглолицем, темноволосом парне, выглядевшем старше нас, на этот раз не сложилось однозначного мнения. По-хозяйски расставив локти, даже потеснив соседей, не сидел, а восседал Юра Константинов. Он был выше всех ростом, с острым властным подбородком и каким-то пронизывающим, сверлящим взглядом. Рядом с ним пристроился Юра Соболев. Этот по сравнению со всеми выглядел щеголем. Симпатичный, слегка розовощекий, с живой мимикой красивого лица, с чубом русых волос, со слегка откинутой назад головой, он, казалось, восхищался самим собой. Гимнастерка плотно облегала его широкую грудь, на которой теснились награды. Со мной рядом на краешке стула примостился Женя Воробьев, добродушный, медлительный в движениях, но проверенный в боях товарищ. Любитель поразмышлять, всегда держащийся как-то в тени, приветливый и дружелюбный. В процессе обсуждения Шапорев не молчал. Он, как и Соболев, внес некоторые уточнения и дополнения к рассказу Канаева. Юра же петушился, возражал всем, кто пытался предложить что-то другое, и стойко отстаивал свою точку зрения. Когда же приступили к обсуждению времени начала поиска — мнения разделились. Дышинский, слегка прищурившись, с улыбкой посматривал на спорщиков. Но вот он поднялся из-за стола и, хотя еще не произнес ни одного слова, все, как провинившиеся школьники, быстро смолкли. Он, как обычно, обобщил все высказанное при обсуждении и изложил план, учитывающий большинство предложений, а также назвал время начала поиска. Так результаты товарищеского обсуждения вылились в форму приказа, не ущемляющего самолюбия подчиненных. «Вам хорошо, Дышинский с вами советуется», — досадливо жаловались иногда разведчики из другого взвода нашей роты. И действительно, он всегда прислушивался к мнению опытных разведчиков, уважал и высоко ценил их навыки и знание поведения противника, особенно поощрял наблюдательность. Одновременно с этим и строго спрашивал с нас. А как же иначе! И все это он делал ради одного — как бы не ошибиться. При обсуждении плана поиска все равны — будь ты лейтенант или рядовой, ценится в первую очередь опыт, а не звание. Выслушивая наши доводы, он, подкрепляя ими свои соображения, брал из них для дела все заслуживающее внимания, отбрасывал лишнее. Но принятое решение командир проводил в жизнь без компромиссов. — 51 —
|