|
Уже упоминалось о местных связях Патрии, которые оказали ей и Марко помощь в легализации. Действительно, знакомств разной степени близости у них было много. Даже чересчур. Центру пришлось рекомендовать им «не гнаться за количеством», а сосредоточиться на оперативно значимых. Они провели разработку двух ответственных чиновников государственных ведомств, которые были завербованы легальной резидентурой и в течение ряда последующих лет успешно сотрудничали с нашей разведслужбой. От разведчиков регулярно поступала политическая и экономическая информация по странам региона. В большинстве своем она была актуальной и служила полезной добавкой в информационную копилку разведки. Была выполнена и другая важная задача нелегальной резидентуры: налажена двусторонняя радиосвязь с Москвой. Надо подчеркнуть, что к тому времени опыта подобных радиосвязей из Южной Америки у нашей разведслужбы не было. Успех пришел не сразу. Примерно год ушел на отлаживание техники и выработку приемов работы на передатчике. Регулярная связь функционировала в течение семи лет. Между тем каждому из нелегалов перевалило за пятьдесят. Давали о себе знать возрастные недуги. У Марко сказывались последствия ранения военных лет, не вполне здоровой чувствовала себя и Патрия. Летом 1964 года случилась беда. Марко попал в больницу с переломом ноги. Поначалу казалось, что серьезной угрозы здоровью нет. Его даже выписали домой долечиваться. Однако возникли осложнения, и он скоропостижно скончался. Так на чужбине, на боевом посту, закончился жизненный путь советского разведчика подполковника Марко. Образцовый разведывательный коллектив единомышленников-интернационалистов перестал существовать. Позже Патрия вспоминала: «По характеру Марко был вспыльчивым, но отходчивым. Со мной был добрым, благородным и спокойным. Когда дело касалось работы, между нами никогда не возникало трений. Мы трудились в тесном взаимодействии и согласии, при полном обоюдном доверии. Он был моим большим другом и замечательным товарищем. Его смерть для меня — жестокий удар. Не знаю почему, но рядом с ним я всегда чувствовала себя слабой… Ко мне он относился очень хорошо. Однако иногда проявлял упрямство и не хотел говорить мне, о чем Центр сообщал ему по радио его шифром… Когда из госпиталя он вернулся домой, его стали одолевать горькие предчувствия. Он постоянно говорил: «Ты останешься одна, будешь одинокой», и слезы катились из его глаз. Я призывала его не падать духом, но болезнь брала свое». Марко высоко ценил Патрию и постоянно проявлял заботу о ней. Единственное, по поводу чего они часто спорили, было ее беспечное отношение к собственному здоровью. — 127 —
|