|
Афинское правительство, поддержанное американцами, развернуло широкую кампанию по репатриации «похищенных» детей. В ход пошли дезинформация, фальшивки, клевета. Утверждалось, будто детей там содержат едва ли не в концлагерях, пытаются заставить их забыть родину, заражают «микробами коммунизма» и т. п. По замыслу американцев, обсуждение на сессии этого вопроса должно было вылиться в очередное обвинение стран народной демократии и СССР, которые допускают «антигуманизм», «разъединяют» семьи и т. д. Советский Союз использовал трибуну ООН для разоблачения как самого мифа о «похищенных» детях, так и авторов этой политической кампании. Американцы энергично готовились к предстоящему заседанию, постоянно вели обработку партнеров. Делегацию США возглавлял опытный дипломат, госсекретарь Дин Ачесон. Сначала он провел отдельное совещание с западными партнерами. Затем в американском посольстве собрал представителей латиноамериканских государств и выступил перед ними с призывом «дать бой большевизму». Высказал мнение о полезности участия в дебатах и дипломата от Латинской Америки и тут же совершенно неожиданно назвал Макса. Мотивировал свой выбор бесхитростно: «Вы, кажется, новичок на сессии. И тем лучше. Нужны новизна и естественные эмоции человека, которого еще не успели засушить прежние многочасовые дискуссии». Было очевидным, что Ачесон лишь огласил подготовленное заранее решение. Макс вспоминал: «Отказаться от выступления я не мог, мне бы этого не забыл Ачесон и не простил мой вице-президент. Но выступать так, как рассчитывал Вашингтон, поливать грязью Советский Союз? Надо было принимать решение, советоваться было не с кем. В конце концов я все-таки нашел выход. Засел за справочники и труды историков для изучения предмета, подбора фактов и составления текста речи. Регламентом мне отводилось десять минут. К счастью, выступал я не первым, делегаты уже несколько притомились и без особого внимания слушали то, о чем я говорил. А я вещал о человеколюбии, о гуманизме, о детях как о будущем человечества, цитировал древнегреческих классиков, ссылался на Библию, впадал то в пафос, то в скорбь. Произнес немало трогательных слов о детях. К концу выступления заметил, что советский представитель Вышинский, до этого оживленно беседовавший со своими помощниками, стал вдруг слушать меня. Закончил я тем же, чем и начал, — какими-то общими, мало что значащими словами. Во всяком случае вряд ли кто мог с уверенностью сказать потом, что оратор отстаивал проект резолюции, внесенный Соединенными Штатами. — 249 —
|