|
После посещения советского посольства возникли первые трудности. Транзитную визу он получил быстро, но после захода в посольство заметил за собой слежку. Поскольку все делалось официально и скрывать было нечего, разведчик не предпринимал никаких попыток отрыва от наблюдения. Через несколько часов он был задержан и доставлен в полицейский участок. На настойчивые требования объяснить причину задержания шеф полиции заявил: «Вы ходили в русское посольство, а у нас есть инструкция проверять всех посетителей этого учреждения. Мы не знали, кто вы такой и зачем были там. Вот теперь мы выяснили, что вы турецкий гражданин и вам нужна виза». Ахмеров решил, что инцидент исчерпан и он свободен. Но оказалось, что разговор не окончен. Офицер потребовал предъявить помимо паспорта разрешение на пребывание в Италии — карт д’идентите. «А где можно получить это разрешение?» — осведомился разведчик. Дело оказалось очень простым. Офицер сам выписал ему документ и, заплатив положенную сумму, Ахмеров был отпущен с пожеланиями счастливого путешествия. Неприятно начавшийся инцидент повернулся в пользу разведчика. У него впервые появился документ, выданный на законном основании, который впоследствии сослужил ему хорошую службу. В дальнейшем Ахмерову не раз приходилось сталкиваться с неожиданностями, а порой и очень острыми ситуациями, но этот инцидент запомнился надолго. Другое испытание ждало на советско-китайской границе. Территорию СССР нелегал проехал благополучно. В Москве он получил дополнительные инструкции, его действия были одобрены. На железнодорожной станции Маньчжурия, первом пограничном пункте на китайской территории, в вагон вошли японские офицеры-пограничники. Один из них, бегло просмотрев документы, взял паспорт с собой, а через несколько минут Ахмерову предложили пройти к начальнику пограничной охраны. «Не произошел ли какой-либо прокол?» — мелькнуло в голове. Из пассажиров всего вагона только его одного пригласили для объяснений. Однако волнения оказались напрасными. Оказалось, для въезда в Китай одной китайской визы недостаточно. Японцы, осуществлявшие власть на территории Северо-Восточного Китая, требовали, чтобы у приезжающих была и виза оккупационных властей. Такую визу в паспорт Ахмерова поставили, но сама беседа с японским жандармом оказалась нелегким испытанием. Она велась через переводчика русского языка, татарина — эмигранта из России, который владел турецким языком, но не знал японского. Японец понимал по-русски, и поэтому перевод с турецкого осуществлялся на русский, и нелегалу потребовалось большое самообладание, чтобы не показать, что он понимает весь разговор. Кроме того, переводчик-татарин внимательно присматривался к Ахмерову, и можно было понять: что-то не нравилось ему в этом иностранце, возможно, по отдельным признакам он улавливал черты, свойственные его соотечественникам. Но «гурок» держался уверенно, и все закончилось благополучно. — 185 —
|