Записные книжки

Мысль не может выйти за пределы самой себя; она может функционировать в узких или широких полях, но она всегда будет в пределах ограничений памяти, память же всегда ограничена. Память должна умереть, психологически, внутренне, функционируя только внешне. Внутренне — необходима смерть, а внешне — чувствительность к каждому вызову и отклику. Внутренняя озабоченность мыслью препятствует действию.

9 сентября

Провести такой прекрасный день в городе представляется большой потерей; на небе ни облачка, солнце тёплое, и голуби греются на крыше — но город продолжает реветь немилосердно. Деревья чувствуют осенний воздух, листья их желтеют — медленно, вяло, заброшенно. Улицы полны людьми, всё время глядящими на витрины, но очень редко — на небо; проходя, они видят друг друга, но озабочены они лишь самими собой: как они выглядят, какое впечатление производят; зависть и страх присутствуют постоянно, несмотря на их косметику, несмотря на весь их ухоженный вид. Рабочие измотаны, мрачны и ворчливы. А скопление деревьев напротив стены музея выглядит совершенно самодостаточным; река, заключённая в бетон и камень, кажется абсолютно равнодушной, безразличной. Полно голубей с их чопорным достоинством. Вот и прошёл день, на улице, в конторе. Это мир монотонности и отчаяния, со смехом, который быстро проходит. По вечерам памятники и улицы освещаются — но остаётся огромная пустота и невыносимая боль.

Жёлтый лист на тротуаре — только что упавший; он всё ещё полон лета и даже в смерти очень красив; он ещё нисколько не увял, всё ещё хранит весеннюю форму, изящество, но он жёлтый и к вечеру увянет. Рано утром, когда солнце только что показалось в ясном небе, был проблеск «иного», отличного, с его благословением, и красота его остаётся. Не то чтобы мысль овладела ею и удерживает её, но она оставила свой отпечаток на сознании. Мысль всегда фрагментарна, и то, что она удерживает, всегда частично, неполно, как память. Она не может наблюдать целое; часть не может видеть целое, и отпечаток благословения не вербален, не передаваем словами и каким‑то символом. Мысль всегда терпит неудачу в своей попытке открыть, пережить то, что за пределами времени и пространства. Мозг, ум, механизм мысли, может быть в покое; самый активный ум может быть в покое; его механизм может работать очень медленно. Спокойствие мозга, ума, при интенсивной чувствительности жизненно важно; только при нём клубок мысли может распутаться и мысль может прийти к концу. Окончание мысли — это не смерть; только с ним возможна чистота, невинность, свежесть; это новое качество мысли. Это то качество, которое кладёт конец скорби и отчаянию.