Эзотерический буддизм

Учение Дэвидса, по которому каждый земной Будда имеет свой идеаль­ный двойник в мистическом мире, освобожденного от унизительных условий нашей материальной жизни, — что равносильно тому, что Будда под мате­риальной оболочкой есть лишь привидение, отражение, исхождение, где тип Дхиани-Будды совершенно правильный; количество Дхиани-Будд, или Дхиан-Чоханов, или планетных духов (совершенный человеческий разум другого мирового периода) бесконечно; но практически в экзотерическом учении известны лишь пять, а в эзотерическом семь; однако не будем за­бывать, что это знание условно, что его нельзя принимать дословно, ибо в упомянутой высокой духовной жизни существует единство, не оставляю­щее никакой возможности для отъединения индивидуальности. Мы видим, что все находится в совершенной гармонии с открытиями, сделанными в природе, изложенными в предыдущих главах, и, следовательно, не должно быть приписано какому-нибудь расстройству мистического воображения.

Дхиани-Будды и Дхиан-Чоханы — суть люди, достигшие совершенства в предыдущих манвантарических эпохах, и их "коллективный ум" обозначает­ся словом "Ади-Будда", которое Рис Дэвидс ошибочно считает сравнитель­но новой выдумкой северных буддистов. "Ади-Будда" переводится как "Первичная Мудрость", и самые древние санскритские книги о ней упоми­нают. Например, в философских комментариях к Мандукья Упанишаде санс­критского автора Гаудапатха, современника самого Будды, это выражение встречается постоянно, и он ему придает точно тот же смысл, который ему придаем и мы. Один из моих друзей, индус, пандит, браман, высокоу­важаемый и являющийся санскритистом первого разряда, показал мне копию этого труда, который, насколько ему известно, еще никогда не был пере­веден на английский, и привлек мое внимание к фразе, относящейся к настоящей теме, и дал мне следующий перевод: "В действительности сама Пракрити и Ади-Будда и все Дхармы существовали во всей вечности". Гау­дапахта был философ, известный и уважаемый всеми индусскими и буддийс­кими сектами. Он был гуру или духовным учителем первого Шанкарачарьи, о котором я вскоре буду говорить более подробно.

В момент воплощения Будды Адептат не представлял еще крепкой и единой иерархии. Ни один век мира не терпел недостатка в адептах. Но они иногда были разбросаны по Земле, иногда изолированы в отдаленных убежищах, привязанные к той или иной стране, и, наконец, заметим, что их знание и власть не были постоянно вдохновляемы строгой и возвышен­ной моралью, которую Будда укоренил в их позднейшей организации. Бла­годаря ему реформа оккультного мира стала действительным плодом его великой жертвы, самопожертвования, побудившего его отвергнуть блаженс­тво Нирваны, на которое он имел полное право после своей земной карь­еры в качестве Будды. Он перенес новые воплощения, чтобы закончить свой труд, и принес тем самым соответствующую пользу человечеству. После своего существования в виде Гаутамы Будды он воплотился в лице большого философа, о котором мало говорится в экзотерических трудах о буддизме, но было бы невозможно представить себе положение эзотеричес­кой науки в восточном мире без изучения его жизни, — я хочу сказать о Шанкарачарьи. Следует знать, что вторая часть его имени "ачарья" прос­то обозначает "наставник". Все имя — это звание, повторяющееся и в на­ши дни при удивительных обстоятельствах, но те, кто его носят сегодня, не являются духовными перевоплощениями Будды по прямой линии.