|
В.: Разве у вас нет простых возвышенных чувств, таких как сострадание к другим, любовь, даже вожделение? Разве не было такого, что вы видели красивую женщину и хотели заняться с ней любовью? У. Г.: Поток желаний так быстр, что он не останавливается на этом. Что-то есть — я не сказал бы, что это более интересно или более привлекательно, — но оно изменяет это движение и требует всего внимания. Все, что происходит в каждый конкретный момент, требует абсолютно всего внимания. В этом состоянии уже нет двух вещей — любящего и любимого, преследователя и преследуемого. То, что вы называете «красивой женщиной» (которая является идеей), уступает место чему-то еще. И приходит время, когда вы уже не можете любить ее по-прежнему. В.: Вы имеете в виду, что когда вы видите красивую женщину, вы полностью вовлечены, притом что вам вовсе не нужно быть вовлеченным? У. Г.: Мысли о том, что это женщина, не возникает. Вы думаете, что красивая женщина может дать вам. Мысли типа «что я могу получить от этой женщины» не возникает. Все постоянно движется. В этом нет никакого религиозного содержания. В.: Забудем о религии. Мы говорим о красивых женщинах. Вы говорите, что они действуют на вас иначе. Вы не выказываете никаких признаков зацикленности на сексе, которую выказывает большинство мужчин в присутствии красивых женщин. И все равно они действуют на вас. Я зациклен на красивых женщинах и сексе и хочу уменьшить их влияние на меня. Как мне добиться такой же объективности в этом вопросе, как у вас? У. Г.: Зачем вам этим морочиться? Вспомните, что… В.: Вам не кажется, что человек, который увидел свет, должен освещать путь другим? Разве вы не ощущаете ответственности за своих собратьев? Разве это не является вашей обязанностью — поделиться с миром истиной, на которую вы «наткнулись»? У. Г.: Нет. У меня нет способа передать это, а у вас нет способа это узнать. В.: Да, но разве вы не хотите вдохновить окружающий мир? У. Г.: Вдохновение — совершенно бессмысленная вещь. Нас вдохновляет столько вещей и столько людей, но действия, порожденные вдохновением, бессмысленны. Заблудившиеся, отчаявшиеся люди создали рынок вдохновения. Поэтому мне не нужно никого вдохновлять. Все вдохновенные действия рано или поздно уничтожат вас и все человечество. Это факт! В.: Можно ли как-то предотвратить это? Разве сама жизнь не является единственной панацеей? У. Г.: Что вы хотите предотвратить? В вас рождается и любовь, и ненависть. Я не люблю так формулировать, потому что любовь и ненависть не являются противоположными концами одного спектра, это одна и та же вещь. Они ближе, чем родные сестры. — 86 —
|