Беседы с павитрой

Вначале этот покой носит ментальный характер: ум состоит из двух частей, одна из которых отражает деятельность Пракрити, а другая причастна покою Пуруши.

П.: Понятно. Единственным результатом, которого я добился, был более глубокий покой и спокойствие, которое уже не так легко нарушается жизненными мелочами, а также повышенная интуиция и большая легкость объединения со средой.

Ш.А.: Это уже немало. Продолжайте и культивируйте это чувство единения с природой.

Понедельник, 8 марта 1926

П.: В эту неделю я добился немногого. Мой ум то тамасичен, то раджасичен, порой же трудности порождаются внешними звуками: они отдаются во мне с тем большей силой, чем более спокоен и пуст мой ум.

Ш.А.: Какие именно движения вы производите?

П.: Это всегда два движения: либо, успокоив ум, я остаюсь внимателен к влиянию свыше, либо отделяюсь от усмиренного ментального существа и пытаюсь подняться над ним. Однажды я испытал подобное состояние, но длилось оно совсем недолго.

Ш.А.: Если вы изгнали мысли и пребываете в полном бездействии, могут произойти три вещи – либо на вас нисходит глубокий покой; либо сознание отделяется от внешнего мира и проникает на иной уровень; либо, наконец, происходит вторжение внешних впечатлений, которое уже ничем не остановишь. Если первые две возможности не осуществляются, осуществляется третья. Отсюда необходимость достижения покоя при одновременном внимательном ожидании воздействия свыше.

П.: Мне трудно сохранять это состояние после того, как я убиваю мысль, поскольку вызвать его помогает именно мысль.

Ш.А.: Действительно, с непривычки это кажется трудным. Однако это важно. Упражняйтесь. Когда ваше сознание покидает физический уровень, это может привести к отсутствию любых опущений. Несмотря на это, продолжайте.

П.: Мне кажется, что эти трудности общие для всех, равно как и то, что для сохранения надо мной власти ум использует все доступные ему средства. Он раскачивает меня во все стороны.

Ш.А.: Да, так бывает со всеми.

П.: Уничтожить причины возбуждения ума проще всего, казалось бы, удалившись от мира. Этим объясняется то отвращение к миру, которое питают к нему саньясины. Но я сознаю, что есть иное средство, – контроль над умом.

Ш.А.: Да. Впрочем, узкий мирок, в котором действует саньясин, зачастую становится ареной борьбы с теми же трудностями: ведь всякая мелочь тут приобретает значение. Поэтому удаление от мира практиковать бесполезно. Многие уже почувствовали это. Один старый йогин сказал мне в Бенаресе, что если бы он мог начать все сначала, то полностью изменил бы свой метод; но он был слишком стар. Все те, кто покидает мир на долгое время, уже не могут в него вернуться. Они утрачивают эту возможность, поскольку какая-то часть их существа не выдержит столкновения с миром. Мы же, несколько отстраняясь от контактов с людьми, делаем это главным образом для того, чтобы избежать направленного на нас давления их мысли.