С Индией на равных

Изнутри храм мне показался довольно большим. В центре его лежал ковер, где Сурендра занимался не то йогой, не то санскритом с несколькими детишками, которых он отпустил, чтобы встретить гостей. Он был молод, одет в вечерней прохладе во что-то типа свитера, и, конечно, абсолютно лишен того благообразного вида, который напускают на себя наши священнослужители. Напротив, к нему располагали эмоциональная прямота и увлеченность своим делом.

Кроме службы в храме, основная его профессия — преподавание йоги. Он ездит проводить курсы в Дели и в Агру, и ведет занятия в своем храме и на дому. “Вы гости, и я расскажу вам немного о своей культуре,”— начал Сурендра и от богов перешел к йоге, показав несколько поз тут же на ковре. Тут одна из моих спутниц решила продемонстрировать свое знакомство с йогой и села в позу лотоса. Мы тоже сделали несколько поз, что он показал, и он, воодушевившись, подарил нам войлочные коврики для медитации, и пригласил нас выпить чаю.

Тут же на ковре, посреди храма, мы сели пить чай, и Сурендра, решив наглядно продемонстрировать индийские традиции, предложил мне накинуть свадебное платье его жены, а потом — сари его бабушки. Как сказали девочки, я выглядела в этих нарядах потрясающе — жаль фотоаппараты были не при нас. Я собственно и оделась для них, поскольку сама была несколько смущена этим предложением. Как я видела, свадебный наряд жены и сари бабушки — единственные ценности этой бедной семьи, которые хранились в ящике тут же в храме, наряду с ковриками для медитации. “А жена не будет ревновать?” — спросила я. “Что вы, жена рада, что у меня гости!”— поспешил объяснить он.

Он был готов буквально все отдать гостям, и это было намного больше, чем желание наладить связи. А мы уже отвыкли общаться с открытой душой, при нынешней социальной ситуации. Вдобавок у нас при себе как на грех ничего не было (открытки или сувениры стоит иметь на такой случай). “Надо бы что-нибудь дать,”— сказали мои спутницы. “Да я сама думала,”— ответила я: но покуда мы пили чай и разговаривали, предлагать деньги было совсем неудобно. “Дайте пожертвование на храм моим родителям, они будут рады,”— сказал Сурендра под конец, и я с облегчением вздохнула.

Как я уже рассказала вначале, эта браминская семья и ее быт: нехитрая утварь в комнате у бокового входа в храм, откуда мы вошли,— все выглядело по-нищенски, контрастируя с роскошной архитектурой храма. Но у индусов и вправду нет столь могучих материальных потребностей, которые появились у нас при Брежневе и расцвели пышным цветом в последние лет пять. Сурендра написал нам свой адрес, а я спросила e-mail, и когда он ответил, что не особенно стремится иметь Интернет, потому что компьютер мешает духовной широте сознания, которую ему открывает йога — я ему вполне поверила.