|
Однажды Маномохан отправился совершить омовение в Ганге, по дороге вспомнил, как тот говорил с ним о великой святости этой реки, и воспоминание с такой живостью вызвало перед ним образ Рамакришны, что он не мог выбросить его из ума. Стоя на берегу, он вдруг заметил лодку с двумя людьми. Одним был сам Рамакришна, вторым — Ниранджан, его юный ученик (см. главу 17). Маномохан так и ахнул — это было похоже на материализацию его видения. — Почему вы перестали бывать в Дакшинешваре? — спросил Ниранджан. — Шри Рамакришна так беспокоился о вас! День стоял жаркий, и Рамакришна обмахивал лицо. Когда лодка подплывала к берегу, он погрузился в самадхи. «Он из-за меня приплыл в жару, — пришло Маномохану в голову, — как же я был несправедлив!» Он залился слезами и чуть не упал на землю, но его подхватил выскочивший из лодки Ниранджан. Рамакришна вернулся к обычному сознанию и попросил Ниранджана помочь Маномохану забраться в лодку. — Я так о тебе тревожился, — с нежностью сказал Рамакришна, — что просто не мог не приехать! Маномохан повалился ему в ноги: — Всему виной мое тщеславие! Ниранджан развернул лодку в сторону Дакшинешвара. Сурендра Натх Митра, ни в чем не повинный предмет зависти Маномохана, был человеком изрядного достатка, поскольку работал в солидной английской фирме. До ветречи с Рамакришной он мало интересовался вопросами религии. Любил выпить, любил непринужденно провести время в женском обществе. Но в то же время много жертвовал на бедных. Сурендра дружил с Рам Чандрой Даттом, и тот его не раз уговаривал поехать вместе к Рамакришне. Поначалу Сурендра отговаривался, но в конце концов согласился с условием: — Хорошо, но если твой святой окажется обыкновенным жуликом, я ему уши надеру! Когда они вдвоем вошли в комнату Рамакришны, там было полно народу. Сурендра решил не поддаваться, сохранить скептическую независимость, поэтому просто уселся, не оказав Рамакришне никаких особых знаков почтения. А Рамакришна говорил: — Почему человек ведет себя как обезьяний детеныш, а не как котенок? Потому что обезьяний детеныш должен сам уцепиться за шерсть матери, когда та передвигается с места на место. А котенок просто сидит и мяукает в ожидании матери, которая возьмет его зубами за загривок и понесет. Если обезьяний детеныш не удержится за материнскую шерсть, он упадет и может больно удариться. Котенку это не грозит — кошка сама переносит его куда нужно. Вот в чем разница между самостоятельными действиями и поручением себя воле Бога. Притча произвела огромное впечатление на Сурендру — она ему показала, что в его жизни не так. — 134 —
|