РЕВНОСТЬЯркие лучи солнца падали на белую стену комнаты; от их блеска лица казались темными. Неожиданно в комнату вошла маленькая девочка и села рядом с нами; глазки ее были широко раскрыты, и она с удивлением смотрела на все, что находилось вокруг. Девочку только что умыли и одели. Несколько цветочков были приколоты к волосам. Она с живостью за всем наблюдала, как это обычно делают дети, не удерживая в памяти слишком многое. Глазки ее блестели; она не знала, что ей делать — плакать или смеяться, или прыгать. Вместо этого она взяла мою руку и с величайшим интересом стала ее рассматривать. Вскоре она забыл обо всех остальных, кто находился в комнате. Напряженное состояние ее прошло, и она заснула, положив головку ко мне на колени. Ее головка была хорошей формы, симметрична; она была безупречно сложена. Ее будущее так же должно быть полно смятения и несчастий, как и у других в этой комнате. Ее конфликты и скорбь так же неизбежны, как отражение солнца на стене; чтобы быть свободным от страданий и бед, требуется высочайшая разумность, а ее воспитание и окружающие влияния были далеки от того, чтобы способствовать такой разумности. Любовь, это чистое пламя без дыма, так редко встречается в нашем мире; преобладает дым, он душит все кругом и приносит тоску и слезы. Сквозь дым мы можем увидеть пламя только в редких случаях; если же дым приобретает наиболее важное значение, тогда пламя угасает. Но без этого пламени любви жизнь не имеет смысла, она становится тусклой и скучной. Пламя не может пребывать среди дыма, порождающего тьму. То и другое не могут существовать одновременно; дым должен прекратиться, чтобы появилось чистое пламя. Пламя — не соперник дыму, у пламени нет соперников. Дым — это не пламя, в нем не может пребывать пламя. Присутствие дыма не означает, что здесь находится пламя, так как пламя не содержит дыма. «Разве любовь и ненависть не могут существовать вместе? Разве ревность не есть показатель любви? Сейчас мы держим друг друга за руки, а в последующую минуту начинаем ссориться; мы говорим резкости, но вскоре после этого обнимаемся. Мы ссоримся, потом целуемся, и снова мир. Разве это не любовь? Само проявление ревности указывает на любовь, они как будто идут вместе, подобно свету и тьме. Быстро проходящий гнев и следующая за ним ласка — не есть ли это полнота любви? Река одновременно в одних местах бурная, в других спокойная; она проходит тенистые участки и места, освещенные солнцем, и в этом заключается красота реки». — Что мы называем любовью? Ревность, страсть, брань, ласку, держание друг друга за руки, ссоры и примирения. Все это факты, существующие в сфере так называемой любви. Гнев и ласка — повседневные факты в этой сфере, не правда ли? Мы стараемся установить связь между различными фактами, мы сравниваем один факт с другим. Мы используем один факт, чтобы осудить или оправдать другой в пределах той же самой сферы; или мы стремимся установить отношения между фактами внутри этой сферы. Мы не берем каждый факт в отдельности, но стремимся найти между ними связь. Почему мы так делаем? Чтобы понять какое‑то явление, мы не должны сравнивать его с другим явлением того же поля, так как в этом случае возникают конфликт и путаница. Но почему мы сравниваем различные факты одной и той же сферы? Почему мы переносим значение одного факта на другой: чтобы свести его на нет или объяснить другой? — 93 —
|