Комментарии к жизни. Книга 1

Самопожертвование

Он был очень толстым, но очень довольным собой. Он побывал несколько раз в тюрьме и был избит полицией, а теперь он был известным политиком и находился на пути становления министром. Он был на нескольких собраниях, сидя скромно, один среди многих. Но многие знали о нем, и он осознавал это. Когда он говорил, у него был властный голос, как будто с постамента. Множество людей взирали на него, а его голос снисходил до их уровня. Хотя он был среди них, он держался обособленно. Он был крупным политическим деятелем, его узнавали и смотрели заискивающе. Но уважение только доходило до какой-то определенной точки и никуда дальше. Каждый знал обо всем этом, когда началось обсуждение, и здесь воцарилась та специфическая атмосфера, которая возникает, когда известная персона находится среди аудитории, это была атмосфера удивления и ожидания, духа товарищества и подозрения, снисходительной отчужденности и удовольствия.
Он пришел с другом, и друг начал рассказывать о себе: сколько раз он сидел в тюрьме, избиениях, которым он подвергся, и огромных жертвах, которые он сделал ради свободы его страны. Он был богатым человеком, полностью европеизированным, с большим домом и садами, несколькими автомобилями и так далее. Поскольку друг рассказывал о деяниях большого человека, то есть себя, его голос наполнялся восхищением и почтением все более. Но сохранялось затаенное чувство, мысль, которая, казалось, говорила: «Может, он и не тот, за кого себя выдает, но, в конце концов, посмотрите на жертвы, которые он принес, по крайней мере, это уже что-то». Сам большой человек говорил об усовершенствовании, развитии гидроэлектричества, обеспечении процветания людей, текущей угрозе коммунизма, далеко идущих планах и целях. О человеке забыли, но оставались планы и идеологии.
Отречение, чтобы заполучить цель – это сделка, в этом нет никакого отречения, а только обмен. Самопожертвование – раздутие своего «я». Принесение в жертву «я» – это усовершенствование «я», но каким бы утонченным «я» ни сделало себя, оно все еще замкнуто, мелочно, ограничено. Отречение ради цели, какой бы великой, грандиозной и важной она ни была, является заменой цели ради «я». Цель или идея превращается в эго, «я» и «мое». Сознательная жертва – это раздутие «я»: отказ от чего-то ради того, чтобы снова получить что-то другое. Сознательная жертва – это пассивное самоутверждение «я». Отказ от чего-то – это иная форма приобретения. Вы отрекаетесь от этого с целью получить то. Это помещается на более низкий уровень, а то на более высокий уровень, и, чтобы получить высшее, вы «отказываетесь» от низшего. В этом процессе нет никакого отказа, а есть только получение большего удовлетворения, а в поиске большего удовлетворения нет никакого элемента жертвы. Зачем использовать праведно звучащее слово для приносящей удовлетворение деятельности, в которую все с удовольствием вовлекаются? Вы «оставили» ваше социальное положение, чтобы получить другой вид положения, и, возможно, вы теперь его имеете, так что ваша жертва принесла вам желаемое вознаграждение. Некоторые хотят свое вознаграждение на небесах, другие здесь и сейчас.
«Это вознаграждение досталось в ходе событий, но сознательно я никогда не искал вознаграждения, когда я впервые присоединился к этому движению».
Само присоединение к популярному или непопулярному движению – это само по себе удовлетворение, не так ли? Можно неосознанно присоединиться ради вознаграждения, но внутренние побуждения, которые вынуждают присоединиться, сложны, и без их понимания вряд ли кто-то сможет сказать, что не искал вознаграждение. Конечно, важно понять это побуждение отрекаться, жертвовать, не так ли? Почему мы хотим отказаться от чего-то? Чтобы ответить на это, разве мы не должны сначала узнать, почему мы привязались к чему-то? Только, когда мы привязаны, мы говорим об отчуждении. Не было бы никакого усилия отказаться, если бы не было никакой привязанности. Не было бы никакого отречения, если бы не было никакого обладания. Мы обладаем и затем отрекаемся, чтобы обладать чем-то еще. Это последовательное отречение рассматривается как благородство и служение поучительным примером.
«Да, это так. Если не было никакого обладания, конечно, не было бы никакой потребности в отречении».
Итак, отречение, самопожертвование – это не жест величия, за который похвалят и который будут копировать. Мы обладаем, потому что без обладания мы ничто. То, чем мы владеем, многообразно и множественно. Тот, кто не обладает никакими материальными вещами, может привязаться к знанию, к идеям, другой может быть привязан к добродетели, третий к опыту, еще кто-то к имени и славе и так далее. Без обладания нет «я», а «я» и есть обладание, мебель, добродетель, имя. В своем страхе не быть ум присоединяется к имени, к ценностям. И он бросит их, чтобы быть на более высоком уровне, поскольку, чем мы выше, тем больше удовлетворения, тем больше постоянства нам обещают. Страх неопределенности, небытия способствует привязанности, обладанию. Когда обладание не удовлетворяет или болезненно, мы отказываемся от него ради более радостной привязанности. Наивысшим удовлетворяющим обладанием является слово «бог» или его замена: государство.
«Но это естественно, бояться быть ничем. Вы предполагаете, и я принимаю то, что нужно полюбить быть ничем».
Пока вы пытаетесь стать кем-то, пока вы охвачены чем-то, неизбежно будет конфликт, беспорядок и увеличивающееся страдание. Вы можете думать, что вы-то сами, при вашем достижении и успехе, не окажетесь в ловушке этого усиливающегося распада. Но вы не сможете избежать этого, поскольку вы и есть это. Ваши деятельность, ваши мысли, сюется на противоречии и беспорядке и поэтому на процессе распада. Пока вы не желаете быть ничем, чем фактически вы являетесь, вы неизбежно будете порождать печаль и противостояние. Желание быть ничем – это не вопрос отречения, внутреннего или внешнего принуждения, а вопрос понимания сути того, что есть. Понимание сути того, что есть, приносит свободу от страха ненадежности, страха, который порождает привязанность и приводит к иллюзии отсоединения, отречения. Любовь к тому, что есть, является началом мудрости. Лишь одна любовь посвящает в это, одна она может объединять. А отречение и самопожертвование – это способы изоляции и иллюзии.