|
— Мне нужен топор. Не продадите ли? — Почему не продать? Для того и делаю. Две рупии. Рахиман вытащил из-за пояса мелочь, отсчитал две рупии, а оставшиеся две аны затолкал обратно. Кенчаппа выбрал один из готовых топоров. — Туповат, — сказал Рахиман. — Мне бы поострее. — Что вы такое говорите? — возмутился Кенчаппа. — Куда острее? Дрова же рубить. — Все-таки поточите еще. — Воля ваша. Кенчаппа подточил топор. Рахиман поднялся. — Дом будете смотреть? — спросил кузнец. — Сегодня нет. Поздно уже. Завтра приду. Когда Рахиман ушел, Кенчаппа в недоумении покачал головой: «Чудной какой-то. Расспрашивает, расспрашивает, а скажешь — не верит. Тронутый, что ли? И топор, говорит, тупой. Топор как топор. Не головы же им рубить — дрова. Олух царя небесного!» За деревней был лесок. Рахиман срубил подходящий сук и приладил топорище. Вроде ничего. Он ударил топором по свисавшей вниз толстой ветке раскидистого дерева. Ветка с треском рухнула на землю. Рахиман усмехнулся. Вот это да! Топор что надо. И в руках сила есть. В Хосахалли Рахиман, расспросив встречных, нашел дом Карима. Дверь была открыта. По дороге Рахиман решил, что сразу же войдет, но теперь вдруг остановился у порога. Карим, изображая лошадь, бегал по комнате на четвереньках. Всадниками были дети, девочка и мальчик. Рядом, поддерживая малышей, чтоб не упали, бегала Унниса. Девочка погоняла лошадь, а мальчик, совсем крошка, весело смеялся. Карим, когда его понукали, звонко ржал и, топоча ногами, припускал еще быстрее. Унниса покатывалась со смеху. Вдруг игра приостановилась. Унниса подхватила мальчика, а девочку прикрыла краем сари. Карим вскочил на ноги. С минуту все молчали. — Что вам нужно, дядя? — спросила Унниса. У Рахимана будто язык отнялся. — Может, дров нарубить или какая другая работа найдется, хозяюшка? — наконец выговорил он. — Что вы! Мы люди бедные. Где нам нанимать других! — ответил Карим. — А-а! — только и выдохнул Рахиман и на негнущихся ногах пошел прочь. Едва он вышел, как дверь закрыли на задвижку. «Как она счастлива! Как им всем хорошо! Боже, почему ты так жесток ко мне?!» — беспрерывно повторял Рахиман. У пруда он поднялся на насыпь и швырнул топор в воду. Потом сел и, положив голову на руки, закрыл глаза. На следующий день в пруду недалеко от деревни Хосахалли нашли труп. Никто из жителей не опознал его. Решили, что это бродяга, и так его и похоронили. Перевод М. Дашко — 218 —
|