|
Г-ну Рао не хотелось вступать в беседу, он молча разглядывал мужчину. На вид тому тоже было около пятидесяти. «В таком возрасте получать удовольствие от детективных романов?! Некоторые люди до старости остаются детьми». В свои пятьдесят лет г-н Рао никогда не жаловался на здоровье. Жена выглядела гораздо старше: ее можно было принять за его старшую сестру или даже мать. Никто не верил, что у него двадцатипятилетний сын. А сын уже получил степень магистра и вел всю адвокатскую практику отца. Немногие в пятьдесят лет оставили бы такую хорошую практику. Закрыли окно. Ветер бился о стекло и яростно ревел, начал сеять мелкий дождь. Вода просачивалась сквозь щели в окне, и через некоторое время от намокших вещей потянуло сыростью. Молодой человек придвинулся ближе к женщине, она, бросив взгляд на пассажиров, отстранилась от него. — Ну и ураган! — проговорил молодой человек. Сосед г-на Рао поднял глаза, будто собираясь что-то ответить, но ничего не сказал и снова уткнулся в книгу. Молодой человек закурил сигарету, женщина поморщилась и отодвинулась еще дальше. Юноша улыбнулся и сделал глубокую затяжку. Г-н Рао посмотрел на женщину. У нее были гладко зачесанные волосы, на лоб спадали две кокетливые прядки. Он подумал, что такая прическа пойдет его дочерям. Обычно он сам решал, что им носить, чем заниматься, что читать, с кем водить знакомство. Пассажир напротив достал из портпледа фланелевую рубашку и натянул ее. Теперь в полосатых пижамных брюках и фланелевой рубахе он был похож на клоуна. Сняв крышку с термоса, он стал, звучно прихлебывая, пить из нее горячий кофе. Г-н Рао вспомнил, что у него в термосе есть овалтин[90]. Он очень любил овалтин, но никогда не пил его больше двух раз в день, а если пил, то только одну чашку. Дождь лил сплошной стеной. В реве ветра тонул гудок паровоза. — Вот это ураган! — сказал юноша, обращаясь к своей спутнице. Она поежилась и плотнее закуталась в шарф. Г-на Рао стало охватывать беспокойство, как всегда во время грозы. Поезд остановился на какой-то маленькой станции. Хлопнула, отворившись, дверь, ветер и дождь ринулись внутрь, и вместе с порывом ветра в купе ворвалась вымокшая до нитки нищенка. Пассажиры в один голос закричали, что мест нет, но она, не обращая на них внимания, закрыла дверь и стала в углу. С ее одежды стекала вода, и там, где она стояла, образовалась грязная лужа. — Разве ты не видишь, что это плацкартный вагон? — спросил мужчина, сидящий напротив. — Знаю, папаша, знаю. Но разве вас убудет, если приютите несчастную женщину? Люди добрые, подайте кто сколько может. Со вчерашнего дня крошки во рту не было… Не дайте умереть с голоду. — 200 —
|