|
Мы окружены социальной опасностью. Ослабление социальных связей, которые раньше привязывали индивидов к своим общинам, а членов общин — друг к другу, привело к глубинным чувствам одиночества и обособленности. При том что поначалу ослабление социальной критики часто приводит к животворящему чувству свободы, та же самая свобода в конечном счете может породить тревогу. Как выразился один эмансипированный молодой человек: «С одной стороны, я могу делать, что хочу; с другой — никого не волнует, что я делаю». Свобода позволяет нам по-новому мыслить, действовать и чувствовать, но она же возлагает на нас ответственность за последствия. Поэтому неудивительно, что некоторые люди стараются убежать от свободы, как это видно из Глава 6. Тревога и фобии 69 примера парадоксальной ностальгии русских по бывшему Советскому Союзу. За свободу приходится платить. Люди — это высокосоциальные представители животного мира, и ослабление семейных и общественных связей, проистекающее из новой свободы и мобильности, означает, что мы должны сформировать новые социальные отношения вместо того, чтобы наследовать старые. Растущее число разводов является сразу и причиной и следствием этой тенденции. Мы должны постоянно создавать новые связи и, следовательно, рискуем быть отвергнутыми и подвергнутыми социальной изоляции так, как еще сто лет назад показалось бы немыслимым. Таким же образом приходится не наследовать, а выбирать профессии и карьеры, что приводит к тревоге, вызванной возможностью неудачного выбора. Когда юноши занимались тем, что делали их отцы, а девушки — тем, чем занимались их матери, выбор был недоступен, и потому тревога держалась на низком уровне. Кроме того, тревоге присущи индивидуальные различия. Отдельные люди кажутся напряженнее и тревожнее других — факт, известный с древнейших времен. Возможно, что некоторые из этих индивидуальных различий можно проследить вплоть до биохимических факторов и колебаний общего уровня активности. Однако психологические интервенции, предназначенные для снижения тревоги, могут оказать значительное воздействие даже на хронически тревожных людей, хотя, вероятно, и не в той степени, как бы хотелось. Кроме того, иногда могут приносить пользу соответствующие медикаментозные средства, призванные снижать уровень возбуждения. Гипноз, в известной мере, приспособлен специально для лечения тревоги. Эмоциональное возбуждение, присущее всем разновидностям тревоги и фобий, можно снизить, если не устранить вообще, при помощи релаксации, которая сопровождает многие формы гипноза. Клинические исследования свидетельствуют о неизменной связи лечебного исхода с гипнабельностью (Wadden and Anderton, 1982), поэтому ее оценку следует проводить до начала гипнотерапии. В оставшейся части этой главы проиллюстрировано применение гипноза в отношении когнитивного содержания, процессов и структур, присущих тревоге. — 56 —
|