Между живой водой и мертвой

Полина: А никто не станет приходить, потому что...

Терапевт: Тем самым решена проблема с людьми. Тем самым голова — просто для красоты. Толку уже от нее никакого.

Полина: Хорошо. (Подперла рукой подбородок.)

Терапевт: Голова эта — от принцессы. По крайней мере, от царевны. Можно грустить о том, что не полностью царевна. Уже есть о чем поплакать. Во-первых, нет прошлого, куда делось — неизвестно. Во-вторых, нет будущего, у всех, говорят, есть, а у меня нет. В-третьих, можно поплакать о том, что нет человеческого тела. Осталось черт знает что.

Полина (говорит одновременно с терапевтом): Много предлогов, чтобы поплакать. Во всяком случае, можешь хоть объяснить...

Терапевт: Для того голова и оставлена — думать не о чем, оставлена, чтобы плакать. Подставка для слез. Фонтан.

Полина: Да.

Терапевт: Такая вот монументальная фигура: ящерица, красивая птица, а сверху — голова, и из нее брызжет фонтан.

Полина (все время кивает): Хорошо, мне нравится фонтан.

Терапевт: Свеженькие слезки такие текут...

Полина (взгляд устремлен вверх, руки сложены на груди): Ага...

Терапевт: Специально приводят детей целыми экскурсиями, показывают... Вот будете себя так плохо вести...

Полина: Мраморный фонтан, розы кругом цветут... Вдали Тадж-Махал стоит.

Терапевт: И вам никуда ездить не надо. Теперь уже к вам ездят.

Полина: Да, но фонтан должен быть достаточно большим, чтобы они не подошли, а то ведь трогать будут.

Терапевт: Монетки еще могут бросать...

Полина: Монетки пусть бросают. (Поправляет волосы.)

Терапевт: Хорошо, теперь вернемся к прошлому. У этой скульптуры может быть прошлое? Кто-то ее ведь делал... Откуда взялась из вашего личного прошлого эта ящерица, откуда взялась часть царевны, откуда взялась птица?

Полина (вытирает платком глаза): Царевна и птица, конечно, взялись из сказок. А ящеры — из книжки. Мне подарили книжку про летающих ящеров. Я ее любила смотреть. А всяких там бронтозавров я в энциклопедии смотрела. Я сейчас и названий-то не помню. У кого такой длинный хвост? У игуанодона, по-моему... Я их не видела в жизни. Книжки про ящеров я искала по личной инициативе. Сказки, конечно, раньше. Причем я себе птицу представляю не как в сказке, а как на северных досках они вырезаны. И царевна, скорее, деревянная. Не то что в детстве. В детстве царевны были с золотыми волосами. И хвост сейчас тоже стал деревянным, кольцами. (Пожимает плечами.)

Тема чудесного и тема частей — подготовлены. Она с этим согласи­лась. И для нее это интересно. Быть ящером, птицей и царевной одновременно как раз и значит то, что можно никем из них не быть. И ей это нравится. Это и способ уйти, когда хочется, и появиться обратно. Сейчас она в каком-то смысле начала играть, вспоминать какие-то эпизоды из детства. Это тоже способ подготовки к регрессии.