Человек - оркестр

Представить себе какую-то воображаемую точку, через ко­торую проходят неведомые "смысловые линии", да еще иметь в виду, что точка – на самом деле вполне обычное дело, вроде стука в дверь, это, конечно, непросто. Образы, впрочем, могут быть и ненаучными – например, можно представить себе поведение в ситуации общения чем-то вроде луковицы, капуст­ного кочана или матрешки, но только не совсем обычных, а слегка "заколдованных": самая маленькая из матрешек (и лю­бая другая) может вдруг становиться самой большой и заклю­чать в себе остальные, а луковица или кочан тоже способны менять местами свои слои вплоть до полного выворачивания наизнанку.

Сумасшедшие матрешки и волшебные луковицы понадоби­лись для того, чтобы высказать одну важную мысль: в интере­сующей нас области конкретного коммуникативного поведе­ния каждый малый фрагмент имеет больше чем один смысл, при этом главное и второстепенное, поверхностное и глубин­ное, произвольное и неосознанное могут как бы меняться мес­тами, вступая в довольно сложные соотношения. Наше зрение в большинстве случаев не обладает необходимой объемностью и разрешающей способностью: мы склонны видеть одно не просто вместо чего-то другого, а вместо первого, второго и десятого планов одинаково полноценной, "настоящей" реаль­ности. Сложно устроенный "текст" поведения имеет несколь­ко не исключающих друг друга уровней прочтения в зависимо­сти от подготовленности "читателя".

Как и при общении с письменными текстами, разная сте­пень знания языка предполагает разное обращение с текстом на этом языке. Слабо знающий язык человек выписывает из словаря основные лексические значения и нечувствителен к прочим уровням, при свободном владении языком слово, со­храняя основное, дополнительное и ид соматические значения, воспринимается еще и на уровне целой фразы и обогащается смыслами, которые генерирует более широкий контекст.

Каковы же, хотя бы в грубом приближении, эти "смысловые линии" или "уровни прочтения", что и с чем может перепле­таться, вступать в резонанс или противоречия? Чтобы не быть заподозренными в злостном намерении породить еще одну классификацию (со всеми вытекающими отсюда обязательст­вами: ее непротиворечивостью, последовательным использо­ванием оснований для выделения классов и пр., и пр.), оставим читателю считать и именовать "слои", если он сочтет это за­нятие полезным.

Вернемся к нашему примеру и попробуем внимательно рас­смотреть те "слои луковицы", одновременное присутствие ко­торых составляет реальное поведение "человека у двери".