|
И форма этих записей, и сквозящая в них горечь показывают, что это – как бы преамбула к дневнику, вылившаяся на бумагу, когда события уже достигли финала или достаточно близко к нему подошли. Это придает повествованию оттенок некоторой литературности – к счастью, не слишком сильный, не ставящий под сомнение искренность автора. "31 декабря У меня в одиночестве "крыша едет", а видеть и слышать никого не хочу. Наваливается дикая депрессия. Не нахожу себе места. По всем приметам и гороскопам – время самое неудачное, сулящее мне всяческие потери. Как всегда в моменты, требующие непривычной активности, хочется залечь, уйти в "башню" и писать книгу. Смутные видения преследуют. Бред тоски по чему-то прекрасному, недосягаемому. Не разберусь в своих отношениях с Лелькой. Надо бы на нее молиться, а я все размышляю – нужно ли мне это. 3 февраля Ну, вот. Тревоги (некоторые) позади. Машина куплена, зарегистрирована. Сегодня оформили доверенность на Лельку. Вечером приходил Виталий, и его отвезли (как это, оказывается, приятно!) домой на машине... Что-то происходит, движется. Привыкаю к Леле, даже начинаю думать, что из этого что-то может получиться. 15 февраля Вроде убеждал себя, что не так уж мне и надо, а вот тебе – как стали отнимать, завопил: "мое!" К Ольге приехал Антоша, и они жили у меня (другого слова не подберу) с пятницы до понедельника. Я много слышал от нее про этого мальчика. Еще летом он упал в метро и сильно расшибся. Лелька с ним возилась, как с ребенком, пыталась устроить в Москве – в маленьком городке, где он живет, негде учиться (он немного рисует). Теперь даже трудно вспомнить, что чувствовал, как к этому относился... И вот он приехал снова, Леля привела его ко мне. На следующее утро она уехала на дежурство. Антон поднялся тихо, как мышка. Умылся – и простился. "Ты к Оле сейчас?" – спросил я светски. "А куда же мне еще?" – трагически сказал юноша. Забрал свою сумочку. Я остался с немножко виноватым ощущением радости, что больше его не увижу. И вдруг – звонок: "Ну, мы скоро приедем, ты не против?" Тут уж я сказал: "Ну куда же вам деваться..." "А если бы было куда – то против?" "Да, против". Смеется недобро... Приехали с ликером, как голубки. Я подхватился, позвонил сестре, поехал к ней, остался там на ночь. Утром вернулся домой. Леля поехала заправляться. И тут Антон решил со мной поговорить. Сказал, что очень не хочет уезжать, просит разрешить жить у меня. "Я буду очень мало есть, тихо в уголочке..." Я понял, что Леля ничего ему о наших отношениях не говорила (да, впрочем, какие такие у нас отношения?), что у мальчика караул в голове полный. Жалко его. Но как быть-то? — 213 —
|