Третий пол

Бывали ли такие эпизоды в действительности? Вполне возможно. Но можно поручиться за то, что массового характера они не имели. И уж подавно такое объяснение не годится для желающих понять, за счет чего число Голубей могло дойти до семизначных цифр.

Ловить, приневоливать, насиловать – все это никак не вяжется с мироощущением, сконцентрированным в скопческом мифе. Элита не прибегает к насилию, чтобы ввести кого-то в свои ряды! Ей достаточно широко распахнуть двери. Самое большее – объяснить непонимающим, закосневшим в грехе, что именно у них поставлено на карту, что именно они приобретут и чего лишатся в зависимости от своего решения. Элите всегда свойственно некоторое высокомерие. Для полноты самоощущения ей необходимо сознавать, что есть кто-то, к ней не причастный – как возвыситься, если возвышаться не над кем? Скопцам, судя по их высказываниям, этого высокомерия вполне хватало.

Из этого вовсе не следует, что все обвинения в насилии были сфальсифицированы. Скорее всего, в протоколы заносились истинные показания. Но вот что бросается в глаза: если дело возбуждено по свежим следам события, сигнал о нем поступает откуда-то со стороны. Отец жалуется на погубителей сына. Крестьянка заходит в чужую избу, видит там окровавленного человека – приемного сына хозяев, догадывается, в чем дело, спешит поделиться своим открытием со священником, тот немедленно пишет донос церковному начальству (так начинались эпические события в тамбовском селе Сосновка). Или враждуют родственники, соседи, ищут способа друг другу насолить, занимаются слежкой – а тут такой подворачивается случай... Чтобы сам оскопленный прибежал искать защиты у закона – такие случаи мне не встречались. Обычно все происходит так. Дознание ведется спустя какое-то время. Человек арестован, с ним обращаются грубо, часто бьют, пытают. "Как посмел?" За исключением необычайно сильных натур, в подобной ситуации все ведут себя одинаково – стараются свалить на кого-то другого инкриминируемую им вину...

Операция продолжается считанные мгновения. Допустим, совершить этот шаг можно в ослеплении – поддавшись чужой воле, уверовав в сильную идею, проникшись отвращением к самому себе. Все эти мотивы способны полностью поработить человека, его разум и его эмоции. Это психически уравнивает скопцов с раскольниками-самосожженцами и со всеми другими фанатиками, совершающими ритуальные самоубийства. Но сходство на этом же и кончается. Суицид не знает фазы отрезвления и разочарования. Оскопление тоже необратимо, но в узком смысле: человек продолжает жить. Кастрация изменяет его духовный мир, но не так радикально и не так стремительно, чтобы превратить его в какого-то непонятного античеловека, сродни инопланетянам, с особым устройством восприятия и мышления. В самом главном он остается самим собой, каким он был раньше и какими продолжают оставаться окружающие. Даже сексуальный инстинкт не покидает его целиком, вместе с отсеченной частицей плоти, поскольку материальная, биологическая база этого инстинкта сосредоточена не только в гениталиях, несмотря на то, что именно это место иногда называют "причинным"...