|
Если принять предположение, что биологически активные вещества играли большую роль в психологических процессах, то чувство неудовлетворенности как отрицательных импульс психики архантропов должен был каким-то образом гаситься. Такое было возможно только через признание своей вины. Покаяние перед своими сородичами в нарушении запрета давало возможность избежать неприятностей через перестройку своей деятельности для их исключения, а у провинившегося появлялось чувство удовлетворения, которое несло положительный заряд его психике. Это все в определенной мере служило не только безопасности членов формирующихся праобщин, но и поддержанию в них спокойного психологического климата. Необходимо отметить что прототабу, а затем и табу интенсивно работали только внутри популяции, популяционных групп или праобщин. Каждый охотник вне своей охотничьей группы, что бывало крайне редко, фактически, действовали сообразуясь с обстановкой и под действием биологически активных веществ. Это происходило потому, что во первых запреты как психологические феномены действовали только в пределах популяций, а затем и праобщин, во вторых они не могли работать в охотничьих мероприятиях, потому, что в непредсказуемых ситуациях они были просто вредны. Там действовали такие психологические установки как прототрадиции и наработанные условно рефлекторные действия, появившиеся в процессе совместной деятельности и закрепленные в учебных программах прототанцев, которые мы разберем несколько позже. Активное и всеобъемлющее действие прототабу во многом препятствовало анализу как акту мышления. Например «разбор полетов» - удач или неудач на охоте, не мог происходить ни в каких формах вообще, а тем более в танцевальных действах, о которых будет сказано немного позже. Да и каким образом в данных вопросах мог возникнуть анализ, если личностных отношений к событиям определяемых суждениями попросту не было. Зато существовали требования прототабу основанные на групповом мышлении и под действием определенного давления, такой уже не простой, социальной среды, а абстрагирование было направлено только на выделение деталей и признаков в прошедших событиях. Это все могло происходить только при помощи второй сигнальной системы, которая в своем качестве активно поддерживала начальные варианты развивающегося коллективного мышления. Оно, пока в своей сути, и служило-то только для того, что бы объяснять, что происходило при выполнении той или иной работы, четкое выполнение которой передавалось от поколения к поколению практически без изменений. — 359 —
|