|
Немалая доля иронии заключается в том, что чем больше обожествляется пророк, тем меньше внимания уделяется его фактическим учениям, так как главным фактором становится вера в его божественность, не в догму. «Я верую в Тебя, Иисус, я верую в Тебя, как в Господа, моего Спасителя». Да, но верите ли вы в то, что кроткие унаследуют землю, что блаженны миротворцы, что ко всем нужно относиться так, как к себе, и так далее? Сомневаюсь. Обожествление Иисуса позволяет легче поверить в такие абсурдные явления, как эффективность заступнической или просительной молитвы. Ведь теперь Иисус становится одним из богов, у которых можно просить помощи (католики добавляют еще один «слой» – мать Иисуса, Деву Марию), неважно, сколько законов природы нужно нарушить для исполнения просьбы. Среди пророков Иисус стал «самым-самым» – расстался с жизнью, будучи распятым на кресте, – но не думайте, что более ранних пророков встречали лучше (Исайю, Иеремию, Иезекииля, кого бы там ни было). В свое время их тоже преследовали и осуждали, и только много позже они были «превознесены» в человеческой памяти до статуса пророка. Иногда Книга расценивается как истина, полученная непосредственно от Бога В этом случае есть много возможностей для интерпретации книги. Иногда каждое слово буквально является правдой, даже если это создает множество противоречий в самой книге, не говоря уж об общемировом понимании. Иногда разрешаются метафоры, даже поощряются, что обеспечивает большую свободу интерпретации данного божественного документа. Но нельзя забывать, что группа сама контролирует смысл и интерпретации. Если Бог буквально создал мир за семь дней примерно шесть тысяч лет назад, то все науки типа астрономии, геологии, эволюционной биологии – полная ерунда. Действительно ли Бог отдал «израильскую землю» в бессрочное владение людям, которые несколько тысяч лет назад написали книгу, утверждающую, что он это сделал? Вера заменяет разум Иногда поощряется вера в откровенно нелогичные утверждения: «По их вере узнаешь их», – в таком случае воззвание к разуму может звучать как богохульство. Степень веры во что-то становится определяющим фактором. Религиозное мышление не обременено никакими рациональными ограничителями, оно позволяет создать любую фальшивую концепцию, провести любой обманный маневр. Мы правы И вот он, всеобъемлющий самообман: мы – мера добродетели, мы – лучшие, у нас самая правильная религия, мы превосходим всех вокруг нас. (Мы «спасены», они – нет.) Наша религия – воплощение любви ко всему сущему, наш Бог справедлив, наши действия не могут быть злом, раз они осуществляются во имя Бога. — 204 —
|